Сообразив, что путешествие в Фермонсо-холл сегодня уже не состоится, Одетта, словно сбежавшая с бала Золушка, вернулась в одном ботинке на ферму. Ввалившись к себе, она почувствовала, что не может больше обходиться без дружеского общения, и, переступая от нетерпения ногами по пыльному полу, достала из чемодана мобильник. Пару раз его встряхнув — временами он у нее почему-то отключался — и убедившись, что аппарат работает, она позвонила ближайшей подруге и родной душе — Эльзе.

— Ну, как к тебе относится мать? — был первый вопрос, который задала ей Эльза, когда они поздоровались.

Одетте хватило ума не вдаваться в подробности.

— Она чертовски мила. Даже готовит для меня ужины. А также развлекает байками из своей жизни. У меня сложилось такое впечатление, что Сид задумала написать свою биографию и хочет проверить на мне какое впечатление произведут на читателя те или иные главы из ее будущей книги.

— Вот уж эту книгу я бы почитала с удовольствием, — сказала со смехом Эльза. Потом в трубке послышался какой-то шорох, после чего Эльза заговорила снова: — Извини, дорогая. Это все Йен. Пытается подслушать, о чем это мы болтаем. Погоди: кажется, он хочет сказать тебе несколько слов…

Однако, прежде чем Йен успел сказать хоть что-нибудь, телефон у Одетты отключился. «Может, оно и к лучшему», — подумала Одетта. Все, что ей надо было знать, Эльза сообщила, а о дурном Одетта знала сама. Дело было в том, что Эльза любой ценой хотела выйти замуж до рождения ребенка, хотя врачи всячески ее от этого отговаривали. Одетта тоже считала, что с этим спешить не стоит — какая это, к черту, свадьба, когда невеста, можно сказать, на сносях? Тем не менее все необходимые приготовления к свадебным торжествам делались, а великолепное платье от известного кутюрье Арчи Че было уже готово, хотя и подвергалось переделкам в зависимости оттого, какие размеры и форму приобретал живот Эльзы.

У Йена имелись свои собственные трудности и огорчения. Его дитя — написанный им несколько месяцев назад роман — не был пока принят ни одним крупным издательством, и Йен по этому поводу сильно комплексовал и нервничал. Он-то считал, что написал бестселлер, издание которого поможет ему разом покончить со всеми материальными проблемами. Но поскольку контракт с ним никто подписывать не торопился, Йен мрачной тенью бродил по издательствам и большим книжным магазинам, желая лично узреть счастливчика, который получил все то, чего был лишен он.

Забежав по случаю в какой-то крупный книжный магазин, Йен увидел сидевшего за прилавком человека в черных очках, раздававшего направо и налево автографы. Присмотревшись, Йен понял, что парень в очках — известный гитарист Микки Мур из группы «Рамблинг Рунз».

— Неужели биографии знаменитостей пользуются таким спросом? — поинтересовался у продавца Йен.

Тот пожал плечами:

— Зависит от масштаба личности и от того количества грязи, которую эта личность готова извергнуть из себя на окружающих.

— А что вы думаете по поводу мемуаров Сид Френсис? Будут они расходиться?

У продавца при этих словах глаза зажглись, как противотуманные фары.

— Еще бы! Сид Френсис! Она всех знала. Джеггера, Муна, Ричардса. Да и сама та еще была штучка! Только представьте, что бы она могла понаписать.

— Представляю, — сказал Йен и неожиданно расплылся в широкой улыбке.