— Моя Вера так прелестна, — с любовью писал Стефано на сто четвертой, — она заплетает толстую золотую косу, а кожа у нее словно молоко с медом. От нее всегда пахнет утренней свежестью, а глаза глубоки, словно синие озера. Ее тело безупречно, только на спине небольшой шрам, после от ранения, нанесенного разбойником… Я сам зашивал …

Марко схватился за голову.

— Шрам, — повторил он уже вслух, — я же его видел, на спине у нее….Мне кажется, это я зашивал этот порез! Боже, что со мной происходит!

И вдруг перед глазами поплыли призрачные видения. Вера, как будто сошла со старинной картины и идет по пыльной каменистой дороге… Потом он видит, как ее бьет плетью какой — то грузный мужчина, одетый в длинную тунику…а он, Марко, ее защищает. Вот она с восторгом рассматривает только что купленное у караванщика красивое платье… Он, Марко, занимается с ней любовью на старинной кровати с красным бархатным балдахином…

Марко выбежал из комнаты в коридор.

Необходимо поскорее уйти отсюда…иначе я сойду с ума! Кто я ― Марко или Стефано?

― Сеньор Марко, ― обратился к нему слуга, — а как быть с сеньоритой Терезой? Она без разрешения расположилась в вашей спальне…

― Мне все равно, я ухожу на «Октавию».

Средневековый барон

Вера сидела у окна и смотрела как холодные осенние капли, ударяясь о стекло, стекают стремительными струйками вниз, туда, где бедняги прохожие бегут по своим неотложным делам. И днем, и ночью Москва все время куда-то спешила. Вот и ей нужно поторапливаться с этим переводом. Дома ее ждет совсем поседевшая мать, а дочь Карина всегда спешит навстречу усталой маме, неся ей тапки, почти в половину своего роста.

— Вера, ты только посмотри, что пишет профессор Белковский про твои переводы! — отвлекла ее от мыслей подруга Тамара.

Из-за круглых толстых очков эта молодая женщина смотрелась намного старше своих двадцати семи лет, но когда она принималась восхищаться и щебетать, ей можно было дать и меньше.

— Вот, на его сайте: «Переводы Ермиловой отличаются редким соответствием оригиналу. У Веры Николаевны настоящий талант внутренним чувством находить современные соответствия старинным итальянским выражениям, которые даже и итальянские ученые затрудняются правильно перевести». Поняла? Ты у нас талант!

— Брось, Тома, просто профессору нравятся хорошенькие женщины! — махнула рукой Вера.

— Нет, правда, Верочка, я и сама это вижу, по — моему, ты этот староитальянский лучше родного знаешь.

— Лучше бы зарплату подбросили, чем бесплатно хвалить, — улыбнулась талантливая переводчица.

— Не в деньгах счастье, — помахала пальцем Тамара.

— А в их количестве! — в тон ей ответила Вера, — коммунальные платежи все растут и растут, а мамину пенсию и мою зарплату заморозили. Тамара, ты знаешь, сколько едят маленькие дети?

— Нет, — протянула удивленным басом Тамара.

— Они едят больше мужиков, даже девочки! — Вера изобразила удрученное лицо, — а их одежда стоит дороже наших нарядов. Тамара, перед тем, как решишь завести ребенка, отложи несколько тысяч долларов! — ― Ну, что ты, Вер, все же рожают…тем более, пособия всякие дают.

— Это не пособия, а жалкие подачки по сравнению с теми затратами, которые тебе придется понести.

— Ай, ну тебя! Сама родила, а теперь мне вкручиваешь!

— Это вышло случайно! Скажу тебе по секрету, — Вера склонилась к толстым очкам, — меня принудили….