— Вы что, спятили?

— Я спятил? — Он искренне рассмеялся, так комичен был ее ужас. — Разве это я отказываюсь войти в дом?

Она так возмутилась, что раскрыла рот, в больших голубых глазах замелькали молнии. «Вот она, моя Хеллер», — с облегчением подумал Джек, но, понимая, что лучше войти внутрь, пока не разразился гром, схватил ее за кисть и буквально втащил в квартиру.

— Что вы делаете?! — закричала она. — Разрушаете все, ради чего я старалась. Или вы не слышали, о чем я вам тут толковала?

— Слышал. Слышал каждое ваше слово, — мягко сказал он и оперся руками о дверь так, что их лица почти соприкоснулись.

— Прямо не верится, что вы могли так поступить! — продолжала возмущаться неумолимая Хеллер. — О чем вы думали, целуя меня на глазах половины жителей квартала?

— Я думал о том, какая вы привлекательная женщина.

— Вы будете наконец говорить серьезно? — В голубых глаза сверкнула молния. — Неужели вам не ясно, что вы подливаете масла в огонь?

— Этого-то я и хочу. — Он никак не мог сдержать улыбку.

— Уже то, что я сюда пришла, достаточно плохо, — с горячностью продолжала она. — Но я понимала, что должна вам объяснить…

Тут его терпение иссякло. Решив прервать поток ее слов поцелуем, он нагнулся, поймал губами ее рот и не выпускал, пока она не отреагировала должным образом. Как и в первый раз, она на секунду замерла, потом напряглась, встала на носки и уперлась руками в его грудь, будто хотела оттолкнуть от себя. Но действовала она вполсилы, он же вложил в поцелуй все свое чувство и все свои надежды на грядущее счастье. Вскоре она наградила его беспомощным стоном, тело ее прильнуло к нему, руки обвились вокруг шеи.

Он готов был ликовать от радости, прыгать по комнате, размахивая руками, ударить по мячу — словом, излить свою радость в действии, но для этого требовалось выпустить ее, а непреодолимое желание держать эту женщину в руках перевешивало все остальное. Где предел его желаний, он пока еще не знал, но намеревался во что бы то ни стало выяснить. С этой целью он подхватил ее на руки и понес к дивану.

— Что вы делаете? — с трудом выдохнула она, опомнившись и поднимая голову.

Он, не выпуская ее, опустился на диван и погрузил обе руки в золото ее волос. Одна из заколок расстегнулась и упала на подушки.

— Я все хочу кое-что сообщить вам, — сказал он, любуясь ее лицом. Ему было видно, как в углублении между ключицами лихорадочно бьется пульс.

— Что же именно? — Голос ее звучал тихо и нежно.

Он поцеловал ее между бровей и, выпрямившись, внимательно всмотрелся в голубые глаза, горевшие уже не грозовым огнем.

— Так вот, я все хочу вам сообщить, что меня совершенно не интересует, что говорят или думают обо мне. Интересуете меня только вы, вы одна в целом свете.

Огонь в ее глазах перешел в мягкое сияние.

— Ах, Джек, это так приятно слышать. Но я не могу допустить…

Он положил руки ей на плечи и слегка, всего один раз, встряхнул ее.

— Вы сказали все, что хотели. Я выслушал. Теперь мой черед. — Он улыбнулся, стараясь этим смягчить твердость своего тона, и ласково погладил ее стройную шею и лицо. — Я сам знаю, как мне себя вести, Хеллер. Не такой уж я дурак.

— Да. Мне не следовало говорить…

Он заставил ее замолчать, приложив палец к ее рту. Такому соблазнительному рту!

— Я себе не враг.