Итак, мы видим на примере совета вождей и пары Сталин — Шадрина, что курение трубки объёдиняет, если угодно, телепатически. А по какой такой стихии объединяет? По стихии огня? Но это стихия предков.

Может, стихия воды? Действительно, сколь бы ни были мудры индейские вожди, если они действительно были мудры, их мудрость ничто по сравнению с совокупной мудростью вызволившихся Героев, вызволившихся через смертный подвиг. Совет Героев (Пир Героев) происходит в стихии воды. Вот уж с кем стоит советоваться!

Костёр ассоциируется с огнём. Но в трубке огня нет, а дым есть непременно. Дым — это клубы пара. А пар — это вода. Во всяком случае, стихия воды. Тут всё и сходится: облачко дыма из трубки по составу то же облако, в котором по представлению древних славян проходит Пир Героев.

Так что решения Сталина были гениальны не случайно: он их принимал в облаке дыма. И принимал не один. Просто он научился курить — так, как надо курить.

Загадка недоизданного собрания сочинений Сталина

То, что с собранием сочинений Сталина связано нечто странное, бросается в глаза сразу. Все авторы стремятся издать свои сочинения под твёрдой обложкой. Закон столь же жёсткий, как и закон притяжения. Все. Но не Сталин.

Собрания сочинений правителей выходят из печати молниеносно. Странно было бы, если бы было иначе. Никаких проблем ни с квалифицированными редакторами, ни с числом корректоров, в типографии тоже все бегают, как ошпаренные. А вот у Сталина, наоборот: все его второстепенные соратники и враги уже не только издались, но и переиздались, а издание Собрания сочинений Сталина тянулось-тянулось, а потом и вовсе оборвалось — на тринадцатом томе. Причём задолго до смерти Сталина. Тринадцатый том подписан в печать в 1951-м. Времени издать следующий том было предостаточно. Но не издали. Странно всё это. На всякую же странность должна быть причина.

В предыдущих томах я пытался объяснить это недоиздание тем, что Сталин, на планете дураков обречённый вести двойную жизнь, относился к своим текстам для марксистов, как к дурилке для страны совершенно не нужной.

Но тогда я не задался элементарным вопросом: если переиздание текстов Сталина не нужно для неугоднической Святой Руси, то тогда зачем было вообще издавать хотя бы один том? А тем более тринадцать? Времени до смерти после выхода тринадцатого тома было достаточно, контора работала, издал бы уж четырнадцать или пятнадцать. Или, наоборот, двенадцать. А то число «тринадцать» несведущих наводит на нехорошие мысли. Ведь в СМИ написано: тринадцать — сатанинское число. В Америке, говорят, часто нет тринадцатых этажей, комнат в гостинице, рейсов самолётов под номером тринадцать. Был бы Сталин как все, издал бы собрание сочинений без тринадцатого тома. Народ это любит.

Жизненный опыт показывает, что ни тринадцатые номера поездов, ни тринадцатые номера рейсов самолётов, ни прочее тому подобное под этим числом несчастья не приносят. Так и у меня по жизни тоже — тринадцатые места, числа и номера несчастья не приносили. Не могу сказать, что приносили и какое-то необычное счастье. Словом, по жизни само по себе число «тринадцать» нейтрально. Однако среди чуждых Центральному Событию упорно поддерживается слух, что тринадцать число нехорошее. Подозрительно это.

Заставляет заподозрить, что есть нечто важное, связанное с этим числом — важное для неугодников.

Потому-то, возможно, Сталин и выставил на всеобщее обозрение загадку своего скандально недоизданного Собрания сочинений. Умея видеть будущее, уж наверняка знал, что госучреждения последующих томов не издадут, а собрания будут благоговейно храниться во многих семьях, лучших семьях — причём нечитаемые.

Об этом Сталин тоже предзнал. Что осталось? Само число «13»?

Ну, теперь-то после того как я узнал тайну числа тринадцать, во всяком случае, поверхностный слой этой тайны, связанной с Гребнем Девы, мне рассуждать легко.