|
Если же не ошибся, то все произойдет само собой… – Я вас не понимаю, Мегрэ. Вы сомневаетесь в том, что Стан и ваш Озеп – одно и то же лицо? – Я убежден, что недавно здесь было два человека, один из них – Стан Убийца… – Ну и… – Повторяю, шеф: я, как и все, могу ошибаться. В этом случае я приношу вам свои извинения, потому что будет скандал. Развязка, к которой, похоже, идет эта история, меня не удовлетворяет. Что то здесь не клеится, я это чувствую. Если бы Озеп был Станом, то не было бы причины, чтобы… – Договаривайте! – Это слишком длинно. Который час, шеф? – Четверть пятого. А что? – Ничего… – Вы остаетесь здесь, Мегрэ? – Да, до нового приказа… – А я тем временем пойду взглянуть, чем занимаются наши люди. Они задержали Шпината, который, как и предсказывал Люка, пришел на свидание с молодой женщиной. Поляку сказали, что его землячку убили, он побледнел, но когда заговорили об Озепе, он даже не пошевелился. – Не может быть, чтобы она умерла! – повторял он, когда его вели в участок. Когда же об этом задержании сказали Мегрэ, он только буркнул: – На него мне плевать… Он по прежнему сидел в комнате наедине с трупом. Спустя полчаса пришел Одноглазый и был арестован, едва переступил порог. Он сдался даже глазом не моргнув, но когда ему сказали о смерти женщины, попытался вырваться и побежать наверх. – Кто это сделал? – кричал он. – Кто ее убил? Это вы, так ведь? – Это Озеп, иначе Стан Убийца… Тогда он успокоился и переспросил, хмуря брови: – Озеп? – Уж не станешь же ты говорить, что не знаешь своего главаря? Сам шеф полиции проводил этот поспешный допрос в коридоре, и ему показалось, что легкая улыбка блуждает на губах арестованного. Потом появился один из второстепенных – Химик, который в ответ на все вопросы только ошалело смотрел, как будто никогда не слышал ни о женщине, ни об Озепе, ни о Стане… Мегрэ все еще был наверху, решая все ту же задачу в поисках ключа к пониманию сути событий. – Хорошо! – пробормотал он, когда ему сообщили об аресте Бородача, который сначала неистово сопротивлялся, а потом стал рыдать, как ребенок. Вдруг он поднял взгляд на Люка, принесшего ему эту новость. Ты ни на что не обратил внимания? – спросил он. – Уже арестовали четверых одного за другим, и никто не оказал серьезного сопротивления, а ведь такой человек, как Стан… – Но ведь Стан – это Озеп… – Ты его нашел? – Пока нет. Нужно было дождаться, когда вернутся все сообщники, а уж потом переворачивать гостиницу вверх дном, не то они издалека почуяли бы неладное и не попали бы в мышеловку. А теперь почти все задержаны, главный начальник объявил осадное положение. Все наши люди сейчас внизу, и они тщательно обыщут все здание от подвала до чердака, если там… – Послушай, Люка… Сержант, собиравшийся уходить, задержался, глядя на Мегрэ с чувством, похожим на жалость. – Я вас слушаю. – Одноглазый – это не Стан. Шпинат – это не Стан. Бородач – тоже не Стан. И все же я убежден, что Стан жил в этой гостинице, и вокруг него группировались все остальные! Люка молчал, давая возможность комиссару выговориться. – Если бы Озеп был Станом, у него не было бы никаких причин приходить сюда и убивать свою сообщницу. Если же он не был Станом… – Вдруг он встал так резко, что сержант вздрогнул. – Посмотри на всякий случай на плечо этой женщины… Да, на левое… Он наклонился, а Люка отодвинул на плече платье, обнажив очень белое тело, а на нем – знак, которым американцы клеймят женщин преступниц. |
