Сделав глубокий вдох, она прикоснулась пальцем к виску, стимулируя имплантат, который даже сейчас выводил различные продукты мозговой деятельности из крови и перенаправлял нейронные потоки.

К ее облегчению, дымка ушла. Она вернула себе контроль и вновь могла ясно мыслить.

Таня обвела толпу взглядом, теперь считая их не потенциальными целями для своих способностей, а обычными людьми. Пора забыть про раздражение и начать мыслить тактично.

Итак, Райлан определенно был здесь главным. Если она сможет утихомирить его, то ситуация должна разрешиться.

А если ей не удастся это сделать, то придется сломить его волю.

«Таня?» – вновь вопросил голос Улаву в ее разуме.

«Со мной все в порядке, – заверила она его. – Доверься мне».

– Даже те, кто не потерял дорогих им людей на Чау-Саре, почувствовали шок и ужас того дня, – начала она и почувствовала, как по спине прошла дрожь.

– Говорить все могут, – презрительно фыркнул Райлан.

– И чувствовать тоже, – возразила Таня. – Я была там. Своими глазами видела разрушение. Города обращались в прах. Горы крушились. Озера и реки испарялись, а их берега плавились. Поля становились стеклом. Даже после всех этих лет единственная сейчас жизнь на Чау-Сара – лишайники и мох.

– Да, я тоже все видел, – ответил Райлан уже тише, смотря в пол. Затем внезапно он поднял взгляд и обвиняюще ткнул пальцем в Улаву. – И это их рук дело.

Таня вздохнула. Успокоить буяна не удалось.

– Да, это вина его народа, – сказала она, пытаясь найти краем зрения что-то, что могло бы помочь. Пси-усилитель, висевший на поясе Улаву, был достаточно тяжелым для броска, но слишком дорогим и хрупким, чтобы его использовать даже в качестве оружия последнего шанса. Бутылок под рукой не оказалось, хотя, если бы они и были, она все равно не хотела никому сильно вредить. По крайней мере, теперь не хотела.

На барной стойке рядом с Улаву стояла наполовину полная кружка с пивом. Не самая удобная вещь, но других вариантов не было.

Медленно и как бы между прочим Таня переместилась к Улаву и кружке.

– Верхушка протоссов приняла такое решение, и рядовые протоссы исполнили его. Улаву не принадлежит ни к тем, ни к другим. Вы правы: их ответные действия на заражение зергами непростительны. Но мы отомстили, – добавила она, вновь обводя взглядом толпу, встав рядом с Улаву. – Поверьте мне, они заплатили сполна, – она выразительно указала на Улаву. – Как я уже сказала, Улаву там не было. Вы же не собираетесь причинить вред невинному протоссу за преступления его…

– Невинному? – оборвал ее Райлан. – Кто, черт возьми, считает этих рыболицых невинными?

Его пальцы, все это время сжимавшиеся и разжимавшиеся, внезапно сомкнулись в кулаки. Центр массы его тела подался вперед, одна нога начала делать широкий шаг по направлению к ненавистному пришельцу, стоявшему перед ним…

Таня схватила кружку и выплеснула содержимое Райлану в лицо.

У нее была всего четверть секунды, чтобы план сработал. Она уже провела вычисления в уме и знала, что требуется сделать. Температура воспламенения этилового спирта в такой концентрации должна быть около пятидесяти градусов, а температура, при которой человеческая плоть показывала ожоги первой степени – приблизительно сорока четырем. Требовалась предельная точность, но в результате долгих тренировок Тане удалось отточить пирокинез до мастерства. Она нагрела пиво уже в полете и теперь наблюдала, как глаза Райлана расширились в неверии, когда алкоголь попал ему на лицо.