Одновременно с нами из другого коридора вынырнула Дальхис, причём в таком виде, что я снова покраснел до корней волос:

— Как…?! — в её единственном слове было столько эмоций, что все выпрямились, будто ломы проглотили.

И только я, как говорится, не удержался — и жизнерадостно расхохотался на всю усадьбу. Наверное, выплёскивая с опозданием достаточно нешуточный стресс: сгоревшие бумаги оказались, когда я поднёс их к глазам, ни много ни мало эмиссией государственного казначейства.

Денежными банкнотами, если по-простому.

* * *

В принципе, Айя знала, что мама с Тикой договорились не по-детски и всерьёз. Но даже она оказалась не готова к тому, что они увидели: тип боеприпасов, влетевших в оба окна старшей Хамасаки, ей в голову сходу не пришёл (надо будет потом, когда всё уляжется, подробно опросить братву из эскадрона. Попутно: зарядили сюда явно свои, у чужих ничего огнестрельного с собой не было. Вопрос: зачем?).

Итог был налицо: небольшой и уютный склад денег, хранившихся за бронированной перегородкой, каким-то образом оказался по большей части разбросан по помещению и испорчен огнём. Безвозвратно.

— Хренасе. — Рыжий, близоруко щурясь по ночному времени, сгрёб с пола несколько бумажек и поднёс их себе под самый нос. — Это чё, деньги?!

— Нет, их имитация, — не сдержалась она (вырвалось на автомате). — Исключительно действующие макеты денег, в натуральную величину и с соблюдением всех степеней защиты.

А дальше Седьков загоготал в этой своей неповторимой манере. Если бы не подобное вокруг — стало бы неловко, а так даже не зацепило.

— Что у тебя произошло? — мама, как и подобает хозяйке, приобняла напряжённую Тику за плечи и усадила на диван. — Расскажи быстро и спокойно.

— От тебя пришла тревога, — японка вынырнула из прострации. — Я была в ванной. Расширения показали, что там лучше и оставаться — я дополнительно заблокировала двери.

Здесь понятно. Две женщины между собой образовали свой закрытый канал, сообразила Айя. Мама первым делом после начала атаки и сработки на КПП оповестила гостью — потому что со своими ночевала я и уж на своём этаже всяко сориентировалась бы. Парни из эскадрона явно справлялись, оценка ситуации пришла сразу — вот громкий шум и не начинали. И эвакуацию тоже.

Нужды не было.

— Да, это так. А каким образом… — Эскобар-старшая вопросительно подняла бровь и указала взглядом на обрывки бумажек, которые ветер шевелил по всему помещению. — Это всё… оказалось в подобном виде?

— Вытащила ещё днём из аппендикса сюда, поближе к столу, вместе со стойками. Когда ночью раздались выстрелы снаружи и ты сказала замереть на месте — осталась в ванной. После того, как ты разрешила выходить, здесь обнаружила уже сгоревшее. Думала, ты скажешь, что произошло.

— Это зажигалка была, — задумчиво пробормотала мама, одновременно запрашивая по связи стрелков, получая от них ответ, оглядываясь по сторонам и явно оценивая навскидку ущерб. — Наша зажигалка. Кое-кто из новичков на расширении, дуплетом бахнул по окнам. Хм, неловко получилось.

Было видно, что сеньоре Мартинес-старшей очень хочется спросить, какого чёрта Тика стала днём перемещать стеллажи из "сейфа" — защищённого закрытого пространства — под окна, в рабочую зону.

С другой стороны, хозяин — барин.

Хамасаки-старшая, мгновенно уловив эмоции собеседницы, тоже вопросительно изогнула бровь и наклонила голову к плечу.

К чести обеих, ни одна из женщин в истерику не свалилась.

— Инструкция, — успокаиваясь усилием воли, выдохнула Дальхис. — Старая внутренняя инструкция, парень действовал чётко по ней.