Вопрос был более чем принципиальным. Одно дело — воспользоваться естественным ходом событий; другое — бросать под колёса тягача пацана, которому и так в жизни несладко. Даже ради собственной дочери.

— Пф-ф. — Седьков красноречиво сжал губы в узкую полоску, развёл уголки рта в стороны и не стал ничего отвечать.

— Я прямо сейчас консультируюсь в параллель, — честно сообщила она. — То, что мы тебе можем поставить для записи во время контакта, незаконно. И ответственность, случись что, на тебе. К нам не привяжут даже при твоём чистосердечном признании. И денег ты не берёшь, а услуга неоплатная.

— Этот ваш софт, он самим китайцем определяется? Чень в момент тактильного контакта со мной будет видеть, что эти ваши незаконные навороты работают?

— Сейчас не готова ответить. Скажу в течение часа.

— Тика, не тряситесь. — Пацан решительно положил её руку на свой бицепс, приобнял за талию и увлёк дальше по аллее.

Она даже не стала возражать.

— Давайте посмотрим на худшее. Ну нашли у меня этот софт, — спокойно продолжил Рыжий. — Ну что они мне сделают? Снизят рейтинг? Шахтёрская планета? Так я и так на неё собираюсь, всё к тому идёт. У нас в русском языке есть поговорка: пугать ежа голой жопой.

— Образно. И точно, — озадаченно вынуждена была согласиться она. — Я, если честно, с этой стороны не думала.

— Потому что вы хорошая, — пожал плечами старшеклассник. — И имеете моральные ограничения, ещё и на фоне своей симпатии ко мне. Решайтесь!

— Стрёмно, — хмуро призналась старшая Хамасаки. — Я тебя использую. Без шансов рассчитаться в обозримой перспективе — с твоим ослиным упрямством — но ради дочери готова и на это.

— Говорю абсолютно серьёзно: с Рашидом и Ченем лично мне ещё рубиться и рубиться, вне зависимости от всего остального. Видно же.

— По каким признакам? — она схватилась за последнюю соломинку вопроса, всё еще пребывая в нерешительности.

— По пацанским правилам замкнутого коллектива, которым тыща лет: никто свою иерархию просто так не отдаст. Ещё и мне второсортному.

— Я первый раз в жизни чувствую себя малолетней дурой.

— С чего вдруг?

— Это очень серьёзная услуга, которую я беру без оплаты.

— Считайте, что я коварно втягиваю вас в обязательства в собственный адрес. Моей самооценке будет круто: никто кроме меня вам-небожительнице помочь не может, а я весь такой героический.

— Хм. Да ты эгоист, Седьков! — с изумлением констатировала Тика. — Махровый! Хотя и в очень своеобразной упаковке.

— А я когда-то претендовал на роль альтруиста?! — резонно парировал подросток. Затем добавил другим тоном. — Знаете, сегодняшний экспромт с Рашидом был абсолютно нелогичным, но таким правильным. Как оказалось в итоге. Вот сейчас чувствую, абсолютно та же фигня.

— Какая?

— Поток. Надо тупо плыть в нём — и всем будет лучше. Говоря цинично, ваше семейство ничего не теряет.

— Спасибо. — Теперь она подхватила его под руку и увлекла обратно к школе. — Я до вечера выясню детали.

— У меня только один момент вызывает вопрос. Если Чень знал, что он голый, какого рожна он полез на меня без концентратора?

— Ты недооцениваешь роль своей репутации, накопившейся до сегодняшнего дня, — дипломатично сгладила углы японка.

Правильнее было бы сказать "переоцениваешь свою репутацию, которая в глубоком минусе по инерции", но ей не позволила этого сделать традиционная тактичность своего народа.

Впрочем, парень, похоже, и так всё понял правильно.

* * *

После ёмкого и содержательного разговора с Тикой Хамасаки к Трофимову на этой перемене уже не успеваю.