— Ежегодный торжественный обед…

Девушка вгляделась в слегка заплесневелую фотографию.

— Не иначе как здесь.

— Председатель… комитет… Тут что-то типа клуба, да?

— Но ведь нас обслужили?

Пока молодые люди смущенно поворачивались к компании стариков, Гарт, привычно вспомнив, что толстяки Питер и Чарли вряд ли тронутся с места, а Малькольм страдает от газов, встал и закрыл дверь, стараясь хлопнуть как можно громче, правда, без особого успеха — дверь уже почти закрылась сама.

— Э-э… простите… — начал юнец.

Гарт молча посмотрел на него.

— Это какой-то клуб?

— Ну, не совсем, — произнес Гарт, дергая головой и морща лицо в доверительной гримасе. — Скорее мы надеялись, что, пока идет конфиденциальное заседание комитета, нам никто не будет мешать, всего лишь несколько минут. Личные дела, понимаете…

— О… Да, конечно, извините…

Обменявшись взглядами, молодые люди незамедлительно отступили. Проходя мимо сидевшей за столом троицы, девушка — довольно высокая, с уверенной походкой — мельком посмотрела в ту сторону.

— И закройте дверь, — сказал Питер, выразительно шевеля губами.

Когда дверь почти бесшумно закрылась, Гарт шумно выдохнул, Чарли одобрительно заметил: «Браво, Гарт, ты был великолепен!» — а Питер коротко рыкнул, совсем как лев, пробующий голос.

Малькольм промолчал. Он заметил, что на какую-то долю секунды взгляд девушки остановился на нем — конечно, чисто случайно или из вежливости, — но этого оказалось достаточно, чтобы задуматься. Сколько лет он не обращал внимания на девушек? И что особенного именно в этой? Ее даже красавицей не назовешь. Конечно, она молода — хотя возраст сразу и не определишь, — вернее, не юна, а свежа, словно только что из упаковки, и невзгоды еще не успели оставить на ней свой след. Трудно поверить, что когда-то и он жил среди таких людей, и лишь вмешательство тети, учителя или билетного контролера порой нарушало ход его жизни, да и то незначительно.

— Дело вовсе не в плохом воспитании, просто это… это поколение по своей природе наглое и грубое.

Видимо, Питер решил, что про стычку слишком быстро забыли.

— Неправда, — довольно резко возразил Малькольм. — Молодые люди оплошали по недоразумению, а стоило разъяснить ситуацию, как порядочность взяла верх и они повели себя вполне прилично.

— Хочешь, я схожу и попрошу их вернуться? — спросил Чарли.

— Сейчас моя очередь платить за выпивку, — заметил Гарт.

— Нет, моя, — вмешался Питер.

Не успел он подняться на ноги, как дверь снова распахнулась — теперь уже аккуратно и беззвучно. Воцарилось ледяное молчание, которое посторонний человек счел быугнетающим. Мгновение спустя в комнату вошел человек и торжественно закрыл за собой дверь. Он был примерно одного возраста с присутствующими, высокий и крупный, но не полный, в необычайно толстой, связанной из некрашеной шерсти кофте с потертыми кожаными пуговицами. Таркин Джонс, известный как Тарк, бессменный содержатель «Библии». Впервые увидев его за стойкой году эдак в пятидесятом, Малькольм подумал, что не далее как сегодня утром Таркин перенес тяжелую утрату и он, Малькольм, к этому причастен. Однако Малькольм проявил твердость и вскоре выяснил, что Тарк всегда сохраняет мрачное выражение лица, по крайней мере на людях. Ухватившись за спинки стульев, на которых сидели Чарли и Питер, он наклонился над столом и поочередно заглянул в глаза каждому из присутствующих.

— Значит, сумели избавиться от непрошеных наглецов? — угрюмо спросил он, и в комнате сразу же распространилась аура двусмысленности, сопровождавшая почти все его высказывания.