Рванув в сторону на пределе своих возможностей, да так, что я не успел повернуться следом, он налетел на меня, сзади. Удар был настолько существенный, что я потерял концентрацию почти над всеми дарами, кроме семейного. Светляки погасли, плеть тьмы рассыпалась тонкой струйкой праха, а я сам не удержался на ногах и кубарем влетел в усыпальницу. Единственное, что я успел сделать, это закрыть голову руками, иначе точно убился бы о какой-нибудь камень из валяющихся на полу.

Тем не менее я здорово ободрал кожу на руках, да и лицо покрылось мелкими, кровоточащими царапинами. В бешенстве вскочив на ноги, я, даже особо не думая, что делаю, направил волну семейного дара в мчавшегося прямо на меня духа, наскоро оформив его в довольно несложное заклинание, которое я не так уж и давно накладывал на саркофаг князя, в самом первом кургане, чтобы безболезненно его перенести в другое место. Одновременно удерживать себя в ускоренном состоянии я больше не мог, поэтому, бросив заклинание в эту тварь, я свернул дар.

Время сделало уже привычный скачок, я покачнулся и не без удовольствия посмотрел на застывший передо мной полупрозрачный комок ярости и ненависти. Обойдя его по кругу, довольно улыбнулся. Интересное открытие, и как многие открытия сделанное по наитию, случайно. Я-то был свято уверен в том, что это заклятие действует только на материальный объект, например, на саркофаг. Суть его сводилось к тому, что вокруг объекта создавалось поле, в котором объект замедлялся до такой степени, словно законсервировался между двумя секундами. Оказывается, подобное поле можно создать и вокруг нематериальных сущностей, разных духов и привидений.

Теперь, когда дух был обездвижен, можно было с ним окончательно разобраться. Не торопясь и наверняка, освободив при этом чистую душу погибшего так давно ребёнка от пленившей её злобной сущности.

Сейчас, когда всё почти закончилось, я ощутил, что устал. Что болят напряжённые мышцы, порезы на лице. Кажется, когда я летел кувырком, то повредил пару рёбер. Надеюсь, что не сломал. Мне ещё домой столько километров пилить.

Саркофаг открывался с трудом. Слишком много лет прошло, когда его закрыли, как казалось тогда, навсегда. Плоти на теле уже не было, только довольно хрупкие кости, выглядывавшие из наполовину истлевшей одежды, которая ещё не вся превратилась в прах. Лежащий на груди юного князя предмет, на котором сомкнулись руки, привлёк моё внимание. Это был медальон, сделанный из золота, с непонятным полустёртым рисунком в центре. Я уже видел такой рисунок. В книге про Морозовых было похожее изображение.

Аккуратно вытащив диск, стараясь не потревожить древние кости, я спрятал его в карман и сделал шаг назад. Сзади послышался шорох. Обернувшись, я осмотрел запертого в ловушке духа и нахмурился. Мне показалось, что он сумел каким-то невероятным образом немного сдвинуться с места. И тут похожий шорох послышался из саркофага. Я перевёл взгляд на кости и отпрыгнул в сторону, потому что в пустых глазницах черепа заполыхал синий призрачный огонь. Что за…

Ждать уже было нельзя. Этот демонов дух оказался на редкость силён. Честно говоря, я очень редко видел подобную мощь в призраке.

С моих рук полилось прямо в саркофаг обжигающее, яркое и чистое пламя, которое сразу же охватило начавшийся шевелиться скелет. Внутри домовины было настолько сухо, что огонь полыхнул так сильно, словно попал на порох. А может быть, это сам князь, устав уже терпеть подчинившую его тварь, пришёл мне и моему огню на помощь, стремясь побыстрее обрести покой. Уже через минуту всё было закончено, а оставшийся в саркофаге прах начал разлетаться, подхваченный порывом ветра.

— Прости, — прошептал я, ногой ставя на место крышку.

— Спасибо, — прошелестело в ответ, и, уже не злобная нежить, но нечто чистое и светлое вырвалось из временной ловушки и рвануло вверх, слегка коснувшись меня на прощанье.