— Если это действительно ты, то какой тебе резон саму себя поносить? — тяжесть с головы исчезла, и я снова приоткрыл один глаз. Вот теперь мне было видно, что я нахожусь в своей комнате. На полу у ног Марии Керн сидел Паразит и сверлил меня немигающим взглядом прокурора, который внезапно не получил обещанной взятки и теперь не понимает, что делать с преступником. Видны мне были только ноги матери, в элегантных брюках. Чтобы увидеть её всю, пришлось задрать голову. Мать стояла, скрестив руки на груди. Как только она увидела, что я очнулся, то с размаху зарядила мне по морде газетой, которую держала в одной руке. Так вот почему в первый раз я ничего, кроме газетного листа, не увидел. — Ай, ну что ты дерёшься?

— Костя, я тебя родила, пройдя через муки рождения ребёнка, абсолютно не подозревая, что из милого ангелочка в итоге вырастит такая свинья, и поэтому имею все права, включая и моральное право, придушить тебя, коль уж это я виновата в том, что ты всё ещё топчешь землю! — Так, а вот это плохо. Что же я такого натворил, если мать, которая всё то время, как я её знаю, искала кучу оправданий любому моему поступку, так взбеленилась? — А ты что уже приехала?

— Нет, я тебе снюсь, — рявкнула мать.

— Правда? — я помотал головой и тут же схватился за неё, чтобы прекратить этот жуткий звон.

— Нет! Как ты вообще додумался такое учудить? Как ты додумался так нажраться, если прекрасно знаешь, как на тебя алкоголь действует? Костя, отвечай мне, кто тебя надоумил? — я прекрасно знал, как её заткнуть, и сейчас не преминул своим знанием воспользоваться. Я очень её люблю, но вот именно сейчас мне нужна была тишина и спокойствие, чтобы разобраться в том, что же произошло и как минимизировать последствия.

— Кто мой отец, мам? Кто именно подбросил мне такую свинью, из-за чего я не могу как следует расслабиться?

— Если судить вот поэтому, расслабляться тебе твоё состояние ничуть не мешало, — мать поджала губы, но развернулась и направилась к двери. Паразит презрительно мявкнув, направился за ней, задрав хвост трубой.

— Это просто потрясающе, наверное, только у меня есть кот, который может одним взглядом обложить матом и всем своим видом показать, какое ничтожное дерьмо у него хозяин, — я интенсивно протёр лицо. Надо бы в душ сходить, но это потом, сначала не мешает узнать, что же произошло на самом деле.

— Нормальный кошак, — я едва с кровати не навернулся, на которой сидел, когда услышал знакомый голос. — И мать у тебя чёткая. Правда, когда она ворвалась, я подумала, что она твоя невеста, ну, или сеструха, вы похожи, потому что, а она слишком молодо выглядит.

— Люся, что ты здесь делаешь? Как ты вообще сюда попала? — я сфокусировал взгляд на Люсинде, отмечая про себя, что она, похоже, спала в кресле, потому что сидела в нём с ногами, скинув обувь на пол.

— Я тебя домой привезла, и твой дед попросил меня здесь остаться, чтобы тебя никуда дальше не понесло. Вроде бы я научилась уже вас останавливать: тебя и Вольфа. Во всяком случае, из фонтана мне удалось вас выловить, и от шлюх отогнать, пока вы совсем уж дел не натворили, — она потянулась и встала, разминая затёкшие ноги. — У вас где здесь уборная?

— Там, — я махнул рукой в направлении ванной комнаты, параллельно пытаясь осознать, что она только что наговорила.

— У вас что, ванная в каждой комнате? — спросила она, выходя, когда я пытался найти ту самую заметку, которая мать в ярость привела.

— Нет, конечно, — ответил я рассеянно, перелистывая листы. — В библиотеке и гостиных, к примеру, санузла нет, он там ни к чему.