|
Я сама дружка повысушу, Не зельями, не кореньями, Без морозу сердце вызноблю, Без Краснова солнца высушу! Схороню тебя, мой миленький, В золеном саду под грушею; Я сама сяду, послушаю: Но стонет ли мать сыра земля, Не вскрывается ль гробова доска, Но встает ли мой сердечный друг? Зарости, моя могилушка, Ты травушкой, муравушкой! Не достанься, мой любезный друг, Ни девушкам, ни молодушкам, Ни своей змее-полюбовнице! Ты достанься, мой любезный друг, Сырой земле, гробовой доске.
– – – —
Во сыром-то бору брала Маша ягодки:[203 - Эту песню критик цитирует не по рецензируемым изданиям, а по рукописному сборнику русского фольклора, составленному А. В. Кольцовым (о неудачной попытке издания этого сборника см.: Р. Б. Заборова. Белинский и сборник народных песен, собранных А. В. Кольцовым. – В сб. Белинский. Статьи и материалы. Л., Изд-во ЛГУ, 1949, с. 132).] Она, бравши ягодки, заблудилася. Заблудившись, приаукнулась: «Ты, ay, ay! мил сердечный друг!» – Не аукайся, моя Машенька: За мной ходят здесь три сторожа — Первый сторож – тесть мой батюшка; Другой сторож – теща-матушка; Третий сторож – молода жена. Ты взойди-ка, взойди, туча грозная! Ты убей-ко громом тестя-батюшку, Молоньей ты сожги тещу-матушку; Лишь не бей ты, не жги молодой жопы: С молодох! женой сам я справлюся: Я слезьми ее, слезьми вымочу, Я кручинушкой жену высушу, Во сыру землю положу ее; А тебя, Машенька, за себя возьму.
– – – —
Как сватался Димитрий-князь, Как сватался сын Васильевич, Что на Домне, на Домнушке, На Домне Фалелеевне, По три года, по три месяца, По три утра, по три вечера От ворот не отъезжаючи; Зазвонили к заутрени, Что к честной воскресенския; Тут поехал Димитрий-князь, Поехал сын Васильевич, Что к той ко заутрени, Ко честной воскресенския. |
