Нагляжусь-то я, наплачуся.
И все песни, в которых изображается картина[202 - После слов: «…изображается картина» в автографе было: «замужества, суть оправдание этих»] зловещих предчувствий… И ни единой, ни единой, где бы жена не была жертвою насильственного брака, жестокости мужа и родни его…
Калинушку с малинушкой вода поняла:
На ту пору матушка меня родила;
Не собравшись с разумом, замуж отдала,
На чужедальнюю сторонушку.
Чужая сторонушка без ветру сушит;
Чужой отец с матерью безвинно крушит;
Не буду я к матушке ровно три годка,
На четвертый к матушке пташкой полечу,
Горемышной пташечкою, кукушечкой.
Сяду я у матушки в зеленом саду,
Своим кукованьем весь сад иссушу,
Слезами горючими весь сад потоплю,
Родимую матушку сердцем надорву.
Матушка по сеничкам похаживает,
Невестушек-ластушек побуживает:
Вы встаньте, невестушки, голубки мои!
Что у нас за пташка в зеленом саду?
Большая невестушка велит застрелить,
Меньшая невестушка просит погодить;
Родная сестрица, залившись слезами,
Молвила: не наша ль горюша сюда
Прилетела пташкой с чужой стороны?
– – – —
Ни в уме было, ни в разуме,
В помышленье того не было,
Чтоб красной девице замуж идти.
Соизволил так сударь батюшка,
Похотела так моя матушка
Ради ближнева перепутьица;
И я в торг пойду, побывать зайду,
Из торгу пойду, ночевать зайду.
Я спрошу у своей дитятки:
Каково жить в чужих людях? —
Государыня моя матушка!
Отдавши в люди, стала спрашивать:
Во чужих людях жить умеючи,
Держать голову поклонную,
Ретиво сердце покорное.
Ах, вечор меня больно свекор бил,
А свекровь, ходя, похваляется:
Хорошо учить чужих детей,
Нероженных, нехоженных,
Невспоенных и невскормленных. |