– Если кто попросит, – выдавил он наконец, – не соглашайся.

 По бледному мясистому лицу пробежала тень озабоченности. Нос был усеян крупными порами, на подбородке проступала жесткая черная щетина.

 Рука его скользнула в карман, и выражение озабоченности сменилось радостной гримасой, когда она вновь вынырнула на свет Божий с наполовину недопитой бутылкой виски.

 – Надо же, а я уж думал, что потерял... – пробормотал он.

 – Ладно, пока, Берт!

 – Не забывай, помни мой совет!

 – Ладно. – Я уже повернулся, как вдруг он сказал:

 – Тай!

 Мне это надоело.

 – Ну что еще?

 – С тобой этого не случится. Ты не допустишь... я знаю, но иногда именно самые стойкие попадают в худшие переделки. Я хочу сказать... Они не понимают, где надо остановиться.

 Внезапно он качнулся вперед и ухватился за лацканы моего пальто. В нос мне ударил запах перегара, горячее дыхание смешивалось с сырым воздухом.

 – Ты вечно будешь нищим из-за этой твоей... жены. Люк-Джон мне рассказывал, я знаю. Вечно без гроша, будь я проклят. Но не соглашайся, не продавай свою бессмертную душу!

 – Ладно, постараюсь, – устало пробормотал я, но он, казалось, не слышал.

 С параноической настойчивостью, свойственной сильно пьяным, он продолжал:

 – Сначала они покупают тебя, потом шантажируют...

 – Кто?

 – Не знаю... Только не продавай... не продавай свою колонку!

 – Не буду! – вздохнул я.

 – Я тебе серьезно говорю. – Он придвинулся еще ближе. – Никогда не продавай свою колонку.

 – Берт, а ты?

 Он молчал. Потом отвалился от меня и снова зашатался. Криво подмигнул:

 – Вот такой совет...

 Развернувшись, как на шарнирах, он нетвердой походкой направился через вестибюль к лифтам. Я видел, как он стоял в освещенной кабине, сжимая в руке бутылку, и твердил: "Совет, совет..." Тяжелые двери сомкнулись. Я пожал плечами и, несколько озадаченный, двинулся обратно к "Блейз". Зашел в машбюро посмотреть, готов ли материал. Они еще не закончили. Просили зайти в понедельник.

 Когда я снова вышел на улицу, там кричала женщина. Прохожие оборачивались. Резкий истерический крик перекрывал шум колес и визг автомобильных клаксонов. Вслед за другими я побежал посмотреть, в чем там дело.

 На тротуаре, в пятидесяти ярдах от "Блейз", быстро собиралась толпа. Я еще подумал, что именно в этом месте недостатка в штатных репортерах не будет. Примчатся через секунду.

 На асфальте лежал Берт. Мертвый. Плиты мостовой вокруг него были усеяны сверкающими бутылочными осколками, и острый запах алкоголя смешивался с вонью выхлопных газов.

 – Он упал, упал! – Женщина была на грани истерики и кричала не умолкая. – Выпал из окна, я видела! Вон оттуда! Упал!

 – Бог мой! – несколько раз подряд повторил Люк-Джон. Похоже, событие действительно потрясло его. Дерри выложил на стол груду газетных вырезок и начал рассеянно собирать их в стопку.

 – А Берт точно погиб? – спросил он.

 – Его комната на седьмом этаже.

 – Да... – Словно не веря, он покачал головой. – Бедный старик!

 Nil nisi bene. * Вот уж поистине резкая перемена в отношении!

 Люк-Джон выглянул из окна на улицу. Изуродованные останки Берта убрали.