— Да. А где ты раздобудешь шприцы?

— В госпитальном отсеке.

Шум над их головами усилился. В проёме ангара, ведущем к левобортному лифту, они увидели вертолёт, отлетающий от «Независимости». Сталь корпуса застонала. Весь корабль корёжило.

— Поторопись, — сказала Уивер.

Эневек посмотрел ей в глаза. Они не могли оторваться друг от друга. Проклятье, думала Уивер, почему только теперь?

— Будь спокойна, — сказал он.

Эвакуация

В отличие от большинства людей на «Независимости», Кроув хорошо знала, что произошло. Видеокамеры корпуса показали подъём светящегося шара из глубины. То, что он состоял из желе, было однозначно, и внутри него взорвался газ. Видимо, метан. Среди пузырей она разглядела очертания знакомого предмета: в корабль врезался «Дипфлайт», утыканный торпедами.

После взрыва разверзся ад. Шанкар разбил о панель голову. Потом в CIC ворвались солдаты и вытолкали их наружу. Прерывистый сигнал тревоги подгонял их вперёд. На трапах была толчея, но команда судна держала ситуацию в руках. Офицер направил её к кормовому трапу:

— На взлётную палубу! Не останавливаться. Ждать дальнейших указаний.

Кроув потащила оглушённого Шанкара наверх. Она была маленькая и хрупкая, а Шанкар большой и тяжёлый, но она собрала все свои силы.

— Шевелись, Мёррэй! — хрипела она.

Руки Шанкара, дрожа, вцепились в поручни. Он с трудом подтянулся наверх.

— Я представлял себе контакт по-другому, — закашлявшись, сказал он.

Ей очень не хватало сигареты, чтобы успокоиться. Она с сожалением вспомнила ту, которую закурила за секунду до взрыва. Она так и осталась дымиться в CIC. Какой стыд: чего бы только она не отдала за сигарету! Выкурить ещё одну, пока всё не взлетело к чёрту. Что-то подсказывало ей, что шансы выжить не особенно велики.

Нет, одёрнула она себя. Глупости! Мы же не на шлюпки грузимся. У нас же вертолёты!

Она почувствовала облегчение. Шанкар добрался до верхнего края трапа. К нему потянулись помогающие руки. Кроув последовала за ним, спрашивая себя, не есть ли это действительно своего рода контакт, в каком и человеческая раса так поднаторела: агрессивный, беспощадный и смертельный.

Солдаты втащили её внутрь «острова».

— У вас не найдётся сигаретки? — спросила она одного из них.

— Вы в своём уме? Бегите к вертолёту!

Бьюкенен

Врубке стоял Бьюкенен со вторым капитаном и рулевым и отдавал команды, стараясь удержать судно в равновесии.

Он сохранял спокойствие и здравомыслие. Взрыв, судя по всему, разрушил часть трюмов и машинное отделение. Трюмы — чёрт с ними, а вот в машинном отделении началась цепная реакция в силовых и охлаждающих системах. Последовали новые взрывы. Потребность судна в электричестве покрывалась за счёт нескольких агрегатов, которые один за другим выходили из строя. На нижних уровнях судна уже всё вымерло. Бьюкенен приговорил команду машинного отделения к гибели, отдав приказ задраить переборки, но сейчас он не мог позволить себе роскошь думать об этом. Надо было эвакуировать людей. Он не взялся бы сказать, сколько времени у них осталось. Удар пришёлся на середину корабля. Тем не менее, они не могли воспрепятствовать затоплению носовых трюмов, и теперь «Независимость» садилась на нос.

В корпусе уже было слишком много воды. От непомерного давления она проламывала переборки и стенки, пробиваясь на верхние уровни. Если поддадутся и кормовые переборки, то затонет весь корабль.

Бьюкенен не строил иллюзий, что всё обойдётся. Вопрос был только — когда.