— Я прочла газеты. Вернулась специально для этого.

— Тогда вы знаете столько же, сколько и я, — сухо заявила она.

— Не совсем, — возразила я. — Мне весьма интересно узнать, почему вы предостерегали ее насчет него. Помните, в том письме вы советовали ей быть осторожной?

— В самом деле?

— В самом деле. И отказались дать полиции объяснения по этому поводу.

— А с какой стати? — невозмутимо поинтересовалась она. — Я и так много пережила. Такого рода известности мне больше не хотелось.

— Даже если из-за этого кто-то отправится на электрический стул?

Казалось, это ее удивило.

— К чему такая театральность? — бросила она довольно резко. — Это же абсурд! Возможно, он чувствовал себя оскорбленным, В конце концов, это она довела его до пьянства, да и вообще не слишком хорошо с ним обошлась. Но и только.

Я ей не поверила. Прозвучало это как тщательно отрепетированная реплика. Слишком уж гладко, слишком театрально. Однако обо всем остальном она говорила вполне охотно. Вид у меня, лежащей в постели, был не особенно впечатляющий, но мне показалось, что и я сама, и мой дом вызвали у нее некоторое любопытство.

История была самая обычная— весна, уик-энд за городом, клуб как средоточие окрестной жизни; утром— гольф или катанье верхом, потом ленч и остаток дня— сплошное пьянство. На пиршестве том присутствовали и Марджори с Говардом, и дюжина других людей. Лэнгдон Пейдж появился лишь в субботу, ближе к вечеру— подъехал на машине. Он уже изрядно выпил и продолжал в том же духе все воскресенье. Поначалу он был бодр и весел, как обычно, но по мере того как день клонился к вечеру, становился все молчаливее и угрюмее. Кто-то в клубе поинтересовался у него, где Джульетта, и он ответил, что не знает и знать не хочет.

— Мы любили его, — сказала она. — Он не был постоянным членом компании, если вы понимаете, что я имею в виду, но из-за Джульетты мы часто с ним общались. Помню, Говард Брукс предложил в тот вечер отвезти его обратно в город. Сам он находился в неподходящем для этого состоянии. Но Пейдж отказался.

Миссис Деннисон поднялась, собираясь уходить, и мне показалось, что она как-то освободилась от напряжения.

— Еще только один вопрос, — остановила ее я. — Кто такая Эмили Форрестер? Она принадлежит к вашей компании? Вы ее знаете?

— Эмили Форрестер? — переспросила она и посмотрела на меня с неподдельным удивлением. — Никогда не слышала о ней. Она тоже в этом замешана?

Вскоре она ушла, убрав свой мундштук обратно в сумочку и напудрив нос перед моим зеркалом. Ее роль в этих событиях была незначительна. Да и вообще она, как мне показалось, нигде не играла значительной роли. Она была одной из тех не принимаемых в расчет женщин, которые прилепляются к той или иной компании, завоевывая некоторую популярность, — умная, проницательная, несколько холодная— таких терпят в обществе, но вызвать к себе более сильные чувства они неспособны.

С тех пор я никогда больше ее не видела.

Откинувшись на подушки, я стала размышлять кое о каких вещах, которые она мне рассказала. Говард Брукс был не только участником той вечеринки. Он был другом Аллена. Странно, однако, что имя Говарда снова и снова всплывало… потом еще Марджори, встревоженная и исполненная подозрений, этот круиз «Морской ведьмы» в самый критический момент и визит Говарда ко мне. Что он хотел выяснить в тот день? Знал ли он, что Фред невиновен? Мысленно возвращаясь назад, я все больше убеждалась, что он знал.

На следующий день я поднялась с постели. Врач осмотрел меня с неодобрительным видом.

— Да вы еле на ногах держитесь, — заметил он.