|
Рэйчел уставилась на него. — Я нашел одну из этих девушек, — сказал Хью. Сразу же в его памяти возникли две дочки Льюиса и Рэйчел. Они давно выросли и уехали от родителей, но все же… — И вы все равно хотите туда лезть? — Это же совсем другое дело, — сказал Хью. — Они пытались пройти каким-то новым маршрутом. Мы совершаем круг почета на Анасази. Сейчас там не ходят разве что паралитики в креслах. Эти слова не убедили ее. — Сегодня погибла девушка. На Эль-Кэпе. — Они совершали первопрохождение. По-настоящему первое. Совершенно неизведанным маршрутом. — А когда вы вдвоем проходили стену Анасази тридцать лет назад — что, как вы думаете, все говорили? Абсолютно то же самое. Неизведанный маршрут. Безумие. Хью замолчал. — Мы не собираемся превышать скорость, — сказал Льюис. — Вспомните хотя бы о своем возрасте, — огрызнулась она на мужа. — Мы помним. И вообще — горя бояться, счастья не видать. Так что вперед! Эль-Кэп — наша старая танцплощадка. Немного виагры для души. — Льюис, боже мой… — Ее голос прозвучал очень грустно. Вновь появился бармен. На сей раз он держался почтительно, чуть ли не братски. Разговор незнакомых стариков с Огастином резко повысил их статус в его глазах. Рэйчел заказала стакан австралийского вина. Переворачивать фотографию было уже поздно. Эль-Кэп занял главное место на столе. Они сидели молча, пока не появилось вино. — Девочки, — произнес наконец Хью. — Ваши дочки. У вас, конечно, есть их снимки. Рэйчел вздохнула. У нее на шее висела на блестящих тесемках совсем маленькая, похожая скорее на бумажник сумочка (очень шикарная). В ней оказались кредитная карточка, губная помада и несколько фотографий. — Вы только посмотрите! — восхитился Хью. Дочери оказались настоящими красавицами. — Давайте рассказывайте о них. — Начиная с этого семестра наше гнездо официально опустело, — сказал Льюис. — Триш закончила Бакнелл, а Лиз перешла на третий курс Техасского университета. — Янки и мятежники в одной семье, — заметил Хью. — Бизнес и техника. — Рэйчел указала по очереди на обе фотографии. — Никакой философии. Никакой поэзии. Похоже, что Эзра Паунд наконец-то помер. Она не могла выразиться яснее. Дочери строили свою жизнь независимо от Льюиса. И Рэйчел, по-видимому, тоже. Хью внезапно понял, что она собиралась оставить Льюиса. Она не сказала ему об этом напрямую. Но Эль-Кэп занимал важное место в ее стратегии, в противном случае она не стала бы утруждать себя приездом. Льюис встал. Рэйчел осталась сидеть. — Как, мы все еще в состоянии подняться в четыре утра? — спросил он. — Я буду готов, — отозвался Хью. — Есть подняться в четыре ноль ноль. — Рэйчел поднесла ладонь к виску. Хью встал было со стула, но она схватила его за запястье. — Нет, ты не уйдешь. Мне еще нужно допить вино, а у Льюиса будет возможность непрерывно общаться с тобой всю следующую неделю. Я думаю, что я заслуживаю того, чтобы потратить на меня полчаса. Или ты не согласен? Хью поднял ладонь свободной руки: сдаюсь — и снова сел. — Постарайся заставить ее понять, — сказал Льюис Хью и добавил, обращаясь к Рэйчел: — А ты сделай милость, не убивай моего посла. |
