— Быстрее давай, да? — Енот покосился на Хана. Пес сидел спокойно, привалившись боком к ноге друга. Ну и хорошо, значит, пока ничего плохого вокруг нет точно. Мохнатому чудовищу Змей доверял чуть больше, чем всем хитрым датчикам Инженера вместе взятым.

Змей кивнул, шепотом выпустив рвущиеся наружу чьи-то строчки. Енот вздрогнул после первых же слов, так неожиданно в точку попали слова неведомого Зорона:

Я сидел под луной. Я плевал в темноту. Это было весной. Я увидел звезду.

Она падала вниз. Я подумал тогда, что теперь моя жизнь — словно эта звезда. Я сидел в тишине. Меня завтра ждал бой. И казалось все мне, что я стану звездой.

Оба чуть помолчали, потом Змей сразу же пошел к своему посту. На ходу, отойдя на пару метров, обернулся к Еноту:

— Ну как?

Енот только одобрительно кивнул, не надеясь, что Змей поймет, и двинулся к небольшому костерку, разведенному в середине неровной площадки лагеря. Невысокий сухой кустарник, наломанный скучающим Варягом перед охотой, тихо потрескивал в специально отрытой яме, не выдавая себя отблесками. Запах дыма было не скрыть, но с костром оказалось намного уютнее. Хан внезапно насторожился, вздыбив шерсть на загривке.

— Ты чего? — Енот непонимающе посмотрел на пса. Тот еле слышно зарычал, напружинился, двигаясь вперед. Подумав, чистильщик положил руку на «трещотку», перевесив ее удобнее. Пусть и ни одна из других собак даже не подала голоса, но Хану он доверял. Все возможно, но здесь, внутри? Подходя к костерку, еле заметному только по слегка отсвечивающему красноватому пламени, причина настороженности пса стала ясной.

Виднеясь тенью, неясной, плотной и черной, возле костра кто-то сидел. Странно, что Хан никак не отреагировал на него, кроме одного единственного взрыкивания. Сам силуэт, манера посадки на чурбак, а не на землю, не казались знакомыми. По спине острой иголкой закололо нехорошее предчувствие, и Енот сбавил шаг. У костра находился чужак, и пусть глупо, но очень сильно захотелось оглянуться и понять — нет ли еще кого? Стрелять не пришлось. Со стороны палатки, в которой спала группа Мерлина, раздался как раз его мерзкий голос:

— Не журись, Енотище. Ты, конечно, второй раз за сутки сильно опростоволосился, но тут я и в себе не уверен, что смог бы его заметить. Этот господин всегда появляется незаметно.

— Но заметил ведь… — голос был ровный, с небольшой хрипотцой, и немолодой. — Совсем старый стал, раз ты уже здесь и не спишь.

— Я просто бросил курить, Бирюк, — имя раздалось резко, как выстрел из карабина. — А твой запах для меня никогда не был загадкой.

— Ты только подумай… — силуэт встал, неторопливо и не волнуясь. — Одна польза от этого. Здравствуй, брат.

— Здравствуй.

Енот молчал, понимая, что снова попал. В этот раз серьезно. Пусть Мерлин и говорил, что сложно заметить этого, Бирюка, но легче не становилось.

— Енот? — человек повернулся в его сторону. Он оказался ниже Мерлина, но намного шире, кряжистее. — Ты чего там встал, паренек, иди сюда, хоть познакомлюсь с кем из молодежи.

— Да он уже не молодежь. — Мерлин усмехнулся. — Молодежь сейчас ужасно скрытно таится у тебя за спиной.

— Куда там, таится. Эй, горе воин, хватит в меня целиться, я свой. Иди на пост, не переживай. Неси службу бодро, ничем не отвлекаясь, и не пропускай больше никого. Если скажут, что со мной, не верь. Сразу вали насмерть. И не забудь про контрольный звонок.

— А?

— Тьфу ты, бестолочь. Контрольный звонок в голову, ага.