Было около одиннадцати тридцати, примерно в это же время четыре дня назад сюда пришла Мария. На двери висело объявление: «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ГОРОД И ОКРУГ САН-ФРАНЦИСКО. ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Полисмен сорвал с двери печать; теперь он ждал их у лифта.

Терри обвела взглядом гостиную. Мебель была незамысловатой — два столика, книжная полка, небольшой письменный стол. Оба окна были обращены на восток и смотрели поверх городских кварталов на Беркли; было довольно светло от утреннего солнца.

— Мое лицо вы, наверное, не разглядели, — сказала Терри.

— Нет, оттуда не видно, к тому же расстояние… Мы с Джонни замерили шагами — около шестидесяти футов. Но и трех-четырех секунд достаточно, чтобы можно было описать рост, комплекцию, цвет волос.

Пэйджит посмотрел вниз, на кровавое пятно.

— Одним словом, — медленно закончил он, — я смог бы отличить вас от Марии Карелли.

Неожиданно на кровавое пятно упала тень. Терри и Пэйджит подняли глаза. Джонни Мур, опустив штору, переходил к другому окну.

— Есть разница, — заметил он, рывком опуская штору. Как будто мгновенно наступили сумерки; в светлой комнате внезапно стало так темно, что в ней можно было спокойно лечь спать. Румяное лицо и седая борода Мура стали серыми.

— От этого какое-то тягостное ощущение, — обратилась к нему Терри.

— Конечно, если вы не Эдгар Аллан По.

Мур подошел к столику, стоявшему у дальнего края дивана, и включил лампу. Свет был тусклый и пугающий, как будто лампа горела в далеком закоулке подвала.

— Может быть, это навевало Ренсому романтическое настроение?

— Романтизм Ренсому навевала, — хмыкнул Пэйджит, — фантастика о мутантах.

Терри покачала головой.

— Никогда, — медленно произнесла она, — я не почувствовала бы себя в этой комнате уютно.

Пэйджит посмотрел на пятно, потом на Терри. Взгляд его был пристален и задумчив.

— Конечно, — заметил он, — вы же знаете, что здесь случилось.

— Не в этом дело. — Она обвела взглядом комнату. — Здесь появляется неприятное ощущение. Если бы здесь была я и Ренсом опустил шторы…

Она замолчала.

— Вы бы ушли? — спросил Пэйджит.

Терри прижала руки к груди:

— Не знаю.

Мгновение он смотрел на нее, потом констатировал:

— Во всяком случае, на Марию это должно было произвести впечатление.

Мур прошел на середину комнаты.

— Наверное, это производило на нее впечатление до того, как она убила его. Потом, рассказывая копам о случившемся, она была в смятении от того, что произошло, и забыла обо всем. Как при первом чтении «Улисса».

Пэйджит слабо улыбнулся:

— Любишь ирландских авторов?

— Тех, что остались в живых. — Мур взглянул на пятно на ковре, и в его речи отчетливо зазвучал ирландский выговор. — Лично мне всегда казалось, что романы Марка Ренсома — как отрыжка хищника.

Улыбка погасла на лице Пэйджита.

— Все это противоречит тому, как Марни Шарп трактует происшедшее.

Мур, помолчав, кивнул на диван:

— Почему бы нам не отдохнуть на мемориальном месте любви Марка Ренсома. Может, сумеем разгадать, почему мисс Карелли обезобразила задницу несчастного мужчины после того, как застрелила его.

— Ну, это ясно, — отозвался Пэйджит. — Потому что пожаловаться-то он уже никому не мог.

Терри невольно обхватила ладонями себя за плечи.

— Вы не будете возражать, — тихо спросила она, — если я подниму шторы?

— Я это сделаю сам, — проворчал Мур.