— Просто выведи нас отсюда, — сказал Конан. — Дай добраться до нашего оружия, и тогда мы побеспокоимся о том, чтобы все расходы понесли эти муравьи.

— Ты говоришь слишком самоуверенно, — пробормотал щуплый человек, когда они направлялись к другой камере.

Они вошли внутрь, и Акила растолкала своих женщин, предварительно прикрыв каждой рот рукой. Женщины радовались, но дисциплина их была совершенной, так что они не задавали вопросов, когда с них снимали цепи. Враги явно не посчитали амазонок столь же опасными, как их двух предводителей, поскольку на каждой из них был только ошейник, прикованный цепью к стене.

— Теперь, — сказал Конан, когда все были освобождены от цепей, — веди нас к нашему оружию, затем к реке.

— Ты думаешь, это прогулка, и я могу отвести вас к любым достопримечательностям по вашему желанию?

— Тогда только к оружию, — заявила Акила. — К реке мы проберемся сами. И к нашим вещам и верблюдам. Я возьму свой рог.

— Свой рог? — Конан поднял брови. Он не видел украшенного серебром рога с самого Лонха: царица его тщательно упаковала на время дороги.

— Да. Это древняя реликвия моего народа. Без него я не уйду.

— Как я слышал, твой народ с тобой разделался. Но если ты хочешь забрать рог, я не возражаю. Я направляюсь за своим мечом и кинжалом.

Амрам глядел то на Конана, то на Акилу, будто на двух диковинных зверей.

— Вы сошли с ума оба. Я среди безумцев.

— Пробудешь с ними еще недолго, — заметил Конан. — Но мне кажется, что ты в любом положении можешь извлечь для себя выгоду, так что делай то, что тебе говорят, и извлекай ее. Я так понял, что ты и сам хочешь убраться из этого чудовищного места?

— Я хочу этого так же сильно, как и жить! — заявил Амрам.

— Да, — заметила Акила, — ты из тех людей, которые многое согласны переносить ради того, чтобы просто остаться в живых. Делай так, как мы говорим.

Она похлопала его по бритой макушке, но в этой ласке скрывалась такая же угроза, как и в прямых словах киммерийца.

Амрам глубоко вздохнул.

— Ладно. Идемте за мной и ведите себя очень-очень тихо. От этого зависит наша жизнь.

— Веди, — сказал, ухмыльнувшись, Конан.

В соседнем помещении они обнаружили дежуривших стражников, которые были либо мертвы, либо усыплены, бегущие пленники не стали выяснять, что именно. Конан нагнулся и подобрал короткий стигийский меч, а Акила взяла кинжал. Экун хотела было забрать длинную алебарду, но Акила остановила ее.

— Никакого длинного оружия, — шепнула она. — Оно неудобно в узких коридорах и создает много шума.

Амрам высунул голову из двери и посмотрел в обе стороны.

— Снаружи никого, — прошептал он громко. — Идите за мной.

— На этот счет не беспокойся, — заверил его Конан. — Я буду у тебя за спиной.

— Может показаться, что ты мне не доверяешь, — обиженно проговорил Амрам.

Киммериец оставил это замечание без ответа.

— Почему так тихо? — спросил Конан.

Они проходили по району, который, как он знал по прошлому опыту, занимали ремесленники. Всюду была тишина, помещения пустовали.

— Сейчас ночь. Даже здесь, где нет ни солнца, ни луны, должны быть день и ночь. Людям нужно спать, и для удобства организации труда все спят одновременно. Лишь работники вентиляции и некоторых других необходимых служб работают и «ночью».

Сзади к нему подошла Акила.