— Что ты имеешь в виду? — спросила Акила, но тут же поморщилась, когда хлыст ударил по другой щеке.

— Ты плохо понимаешь? — Омия встала. — Твой товарищ знает, когда надо молчать. Может быть, внешность ваша и не обманывает, вы и есть на самом деле пара безмозглых зверей. — Она снова одарила их теплой улыбкой. — Но я не согласна с Аббадом. Я считаю, что вы оба очень красивы.

Она хлопнула в ладоши:

— Стража! — В помещение вошли вооруженные мужчины и женщины. — Отведите их в загон. Пусть их помоют и привяжут.

Цепи отсоединили от колец в полу, и Конан с Акилой вышли из помещения. Женщины вели их за цепь, будто собак на поводке. Сзади их подгоняли копьями.

По старой привычке Конан разглядывал оружие. Он хотел точно знать, что хватать, если представиться возможность бежать. Кроме копий, у некоторых были мечи и кинжалы. Несколько человек имели при себе короткие топорики с легкими изогнутыми полумесяцем лезвиями. Топорики эти казались Конану необычно знакомыми. Затем вдруг его внимание привлек короткий меч, висевший на поясе у женщины, которая держала цепь киммерийца. Меч висел так, что рукоять торчала как раз над правым бедром, а клинок в ножнах, длиной дюймов двадцать, наклонно проходил поперек ягодиц. По характерной форме ручки киммериец определил, что это стигийское оружие. Еще одним доказательством служило то, что ножны были украшены стигийскими иероглифами.

Пройдя немного по главному коридору, они подошли к тяжелым дверям, по обеим сторонам которых стояли стражники. Двери открыли, и за ними оказался туннель с низким потолком, пленников затолкали в него. Туннель не имел абсолютно никаких украшений, и грубые следы, оставленные инструментами, говорили, что вырублен он в твердой скале. Свет давали все те же медные трубки, которые горели лишь немного ярче свечей. Из зарешеченных отверстий у пола со свистом поступал свежий воздух.

Они прошли сквозь низкие двери, и там, куда они вышли, киммериец увидел людей обоего пола, прикованных цепями к стене. Почти у всех волосы были коротко острижены.

— Здесь наказывают непослушных рабов, — сказал Конан.

Их отвели в зал, где из стены лилась вода, которая наполняла широкий бассейн, переливалась через край и стекала в отверстие в полу. Воздух в зале имел тяжелый, влажный, густой запах.

— Туда! — крикнул стражник.

Это было первое слово, которое они услышали от странных воинов. Чьи-то руки сняли с пленников остатки одежды. Конан и Акила вошли в бассейн, и рабы с кувшинами и щетками знаками дали понять, что им надо опуститься в воду.

— Могу поклясться, что, судя по запаху, это речная вода, — произнес Конан, прежде чем погрузиться в бассейн.

— Встать, — сказал один из стражников, когда пленники вынырнули, чтобы глотнуть воздуха. Они подчинились. Вода доходила им до середины бедра. Рабы вошли в бассейн и полили головы и тела пленников душистым маслом, затем щетками взбили это масло так, что образовалась пена. Акила стиснула зубы, пытаясь перенести прикосновение щеток к своей чувствительной коже.

— Полегче там, — сказал Конан, — она обгорела.

Рабыня, которая терла Акилу, кивнула и взяла вместо щетки тряпочку. По крайней мере, заключил он, рабы понимают их, хотя и не хотят или не могут говорить.

Тщательно вымытые, они вылезли из бассейна, и их вытерли грубыми полотенцами, затем повели глубже в эту тюрьму. Они прошли помещение, где к стене были прикованы три женщины, карлик и Ки-Де.