— О, вы полюбили меня тогда! — воскликнул пылко молодой человек.

— Да, не правда ли? — продолжала она. — Это именно и называется любовью. Увы! — добавила она растроганным голосом и при этом тихие слезы потекли из ее глаз по бледным щекам. — К чему приведет эта любовь? Я дочь проклятого рода, и нахожусь возле вас теперь не как друг, а как пленница или, по меньшей мере, как заложница. Я внушаю вашим товарищам презрение, ненависть — может быть, потому, что я дочь их беспощадного врага, человека, которого они поклялись сделать жертвой своей мести.

Дон Пабло, вздохнув, поник головой.

— Увы! — пробормотал молодой человек.

— Вы теперь поймете, — продолжала она в волнении, — что я не могу оставаться равнодушной зрительницей смерти того, кто даровал мне жизнь. Не так ли?.. Тот человек, которого вы ненавидите, которому вы хотите отомстить, — мой отец. Он всегда был добр ко мне и окружал меня лаской и заботами. Пожалейте хоть немного меня, дон Пабло!..

— Говорите, Эллен! Чего бы вы ни потребовали от меня, клянусь вам, я все исполню!

Эллен посмотрела на него каким-то странным взглядом.

— И это правда? Могу я положиться на ваши слова? — нерешительно спросила она.

— Приказывайте! Я все исполню!

— Сегодня вечером, когда мы прибудем на то место, где должны будем стать лагерем, когда все товарищи ваши заснут, тогда…

— Что же тогда? — спросил дон Пабло.

— Тогда помогите мне бежать, дон Пабло, умоляю вас!

— О, бедное дитя! — воскликнул он. — Помочь вам бежать! Но что же станется с вами, затерянной в прерии?

— Господь хранит меня.

— Но ведь вас ожидает смерть!

— Если даже так, я исполню свой долг, по крайней мере.

— Какой же это долг, Эллен?

— Разве спасти отца моего не мой долг? Дон Пабло на это промолчал.

— Вы колеблетесь?.. Вы отказываетесь?.. — сказала она с упреком.

— Нет, — ответил он, — если вы этого требуете — желание ваше будет исполнено. Вы уедете отсюда.

— Благодарю вас! — сказала она радостно, протягивая молодому человеку руку, которую тот поднес к своим губам.

— Теперь окажите мне еще одну, последнюю услугу, дон Пабло.

— Говорите, Эллен

Девушка вынула из-за корсажа небольшую шкатулочку, и передала ее своему собеседнику.

— Возьмите эту коробочку, — сказала она ему при этом, — я не знаю, что содержится в ней, я похитила ее у моего отца, когда бежала из его лагеря с вашей сестрой. Храните ее бережно, чтобы в том случае, если Богу будет угодно, чтобы мы когда-нибудь встретились, вы могли возвратить мне ее.

— Обещаю вам это.

— А теперь, дон Пабло, что бы ни случилось, знайте, что я вас люблю и что имя ваше будет последним, которое я произнесу, умирая.

— О, дайте мне верить, дайте мне надеяться, что, может быть, настанет день…

— Никогда! — воскликнула она, с непередаваемым выражением. — Как бы ни была велика моя любовь к вам, кровь моего отца навеки разъединит нас!

При этих словах молодой девушки дон Пабло поник головой, он мысленно измерил глубину той бездны, в которую упал.

Молодые люди с этого момента продолжали путь молча.