Услыхав этот сигнал, Валентин пришпорил лошадь и подъехал к нему.

— Что нового? — спросил он кораса.

— Ничего. Только мы скоро подъедем к тому месту, откуда будет виден остров, на котором Красный Кедр стал лагерем.

—А! В таком случае, надо сделать привал. Охотники сошли с лошадей и спрятались в кустах. Вокруг царила невозмутимая тишина.

— Гм! — пробормотал Валентин. — Птица, кажется, вылетела из гнезда.

— Мы это сейчас узнаем, — сказал Орлиное Перо и, осторожно крадясь через кустарники, вскоре скрылся из глаз своих товарищей.

Не прошло и часа, как он уже возвратился, мокрый с головы до ног.

— Ну что же? — спросил его Валентин.

— На острове никого нет, — ответил тот, — костры погашены уже дня два тому назад.

— Что же нам теперь делать? — воскликнул дон Мигель.

— Ждать, — ответил охотник. — Переночуем здесь, а завтра отправимся искать следы нашего врага. Дон Мигель вздохнул, но ничего не возразил. Отряд стал лагерем. Когда все поужинали, Валентин вскинул ружье на плечо и знаком пригласил Курумиллу следовать за собой.

— Куда вы? — спросил его дон Мигель.

— Я пойду на остров, который служил местом стоянки гамбусинос.

— И я с вами.

— И я также, caspita! — сказал генерал.

— Отлично.

И все четверо удалились. В лагере остались только дон Пабло, сашем корасов, Гарри и Эллен.

Когда шаги охотников затихли в отдалении, молодая девушка обратилась к дону Пабло.

— Час настал, — сказала она ему. Мексиканец вздрогнул всем телом.

— Вы этого хотите? — спросил он ее печально.

— Так нужно! — ответила девушка с подавленным вздохом, и подойдя к Гарри, она сказала ему:

— Брат! Я уезжаю.

— Хорошо! — ответил охотник и, не сказав более ни слова, оседлал двух лошадей и стал ждать, совершенно спокойный с виду.

Моокапек спал или притворялся спящим.

Эллен протянула руку дону Пабло и сказала ему растроганным голосом:

— Прощайте!

— О! — воскликнул молодой человек. — Останьтесь, Эллен, умоляю вас!

Дочь скваттера печально покачала головой.

— Я должна отправиться к моему отцу, — пробормотала она. — Дайте мне уехать, дон Пабло.

— Эллен! Эллен!..

— Прощайте, дон Пабло!

— О! — воскликнул молодой человек в отчаянии. — Неужели ничто не может поколебать вашу решимость?

Лицо молодой американки было орошено слезами, грудь ее высоко вздымалась.

— Неблагодарный! — произнесла она с горьким упреком. — Неблагодарный, который не хочет понять, как я его люблю!

Дон Пабло сделал над собой страшное усилие и, с трудом подавив свое отчаяние, сказал прерывающимся голосом:

— Так уезжайте! И да хранит вас Господь!

— Прощайте!

— О нет, не прощайте, а до свиданья! — воскликнул он. Молодая девушка грустно покачала головой и вскочила на лошадь, которую ей подал канадец.

— Гарри, — сказал последнему дон Пабло, — берегите ее!

— Буду беречь ее, как свою сестру, — ответил канадец взволнованным голосом.