Но небольшие темные глаза излучали мощную энергию, а беззубый рот шамкал властно.
– Тебе повезло, дурачина, – говорил старичок, показывая Конану на статую божества, – ты притащился сюда как раз в полнолуние, когда Амида достигает своего наибольшего роста.
– Как это? – не понял Конан.
– Эта статуя сформирована камнем и падающей водой, которая просачивается сюда сквозь трещины в потолке пещеры. Она прибывает и убывает вместе с луной. В полнолуние это природное изваяние достигает потолка пещеры, а к новолунию от него почти ничего не остается.
– Как это может быть? – поразился Конан,
Старичок затрясся от смеха.
– Этого никто не знает! Мы ведь имеем дело с божеством! Оно захотело быть таким, оно стало таким, каким захотело, – вот и все, что мы можем знать об этом!
– Слишком сложно для меня, – проворчал варвар. – Могу я узнать твое имя, почтенный, или ты предпочтешь, чтобы я терпел твои грубости, именуя тебе в ответ почтенным и не более того?
– Ах ты, маленький хитрец! – старичок погрозил ему узловатым пальцем, с длинным желтым ногтем. – Ах, плутишка!
Прошло очень много лет с тех пор, как Конана называли «маленьким хитрецом». Разве что какая-нибудь девица, прикорнувшая на его груди… Но уж никак не взрослый мужчина. Тем не менее Конан повторил свой вопрос:
– Меня зовут Конан, почтенный, назови же теперь свое имя.
– Мемфис, – быстро ответил старикашка, – Мое имя – Мемфис. Можешь называть меня также Большой Мемфис или Серебряный Мемфис. Понял, малыш?
Конан ничего не понял.
– Мемфис – это дракон, – сказал он. – Или глупый Гирадо опять все перепутал? Ты ведь старый человек, не так ли? Человек, а не дракон?
– Возможно, – смутно ответил старик. – А возможно, и не совсем. Каждое полнолуние я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на статую, которая возрастает до потолка пещеры. Дракону не проникнуть в это отверстие, не так ли? Приходится принимать меры. Да, приходится кое-что менять. Иначе я не могу увидеть статую. А мне хочется ее видеть. Понимаешь ли ты, малыш, что значит – хочется?
– Еще бы! – сказал Конан. – Например, мне хочется увидеть моего приятеля Гирадо.
– Неужели тебе дорог какой-то человечек? Судя по имени, он родом из Стигии, а ты не похож на стигийца. Стало быть, вы не родственники, – начал рассуждать старичок, назвавшийся Мемфисом. – А как тебя зовут, а?
– Меня зовут Конан, и этот стигиец мне вовсе не дорог. И уж тем более мы не родственники, – рассердился Конан. – Но мы вместе пустились в путь, и я хотел бы, чтобы этот путь мы и закончили вдвоем. Не привык я к такому, что бы устроиться на ночлег вдвоем, проснуться в одиночку да так и уехать ни с чем.
– Погоди-ка, погоди… – Мемфис призадумался, закусив ус. – Где это вы заночевали вдвоем? Не у Бульнеса ли, этого пройдохи-некроманта?
– Да, кажется, такое имя назвал хозяин довольно мерзкой хижины.
– Теперь понятно… – Мемфис хихикнул, поперхнулся собственным усом и принялся кашлять, содрогаясь всем телом. – Понятно, совершенно все понятно… Ты, наверное, ушел ночевать на двор, а твой дружок расположился под крышей.
– Да.
– Каждое полнолуние Бульнес со своей болтливой мумией проваливается под землю.
– Так принято? – уточнил Конан. – Или это какое-то проклятие?
– Откуда мне знать? – Мемфис выплюнул ус и громко фыркнул, почти как лошадь. – Мало ли что придет в голову этому человечьему отродью. Полная луна плохо действует на мумию. |