Дженнифер нервно поправила массивное золотое кольцо на левой руке.

— Тетушка Дот...

— Я не верю в них, миссис Грей, — произнес Раф не моргнув глазом.

Густой голос Дот надломился от смеха.

— И я тоже, сынок, и я тоже!.. Не воспринимаю мужчин, которые носят все эти побрякушки. Я называю это жеманством. А ты, впрочем, можешь звать меня Дот. Ведь мы почти родственники. Дженни зовет меня тетушкой, хотя, по правде говоря, я всего-навсего старинный друг семьи.

— Бесценный друг, я уверен в этом, Дот.

— Не старайтесь умаслить меня, молодой человек! Я для себя уже все решила: вы пришлись ко двору. У Дженнифер всегда была голова на плечах. Если она выбрала вас, то мне не нужны больше никакие доказательства. Этого вполне достаточно, чтобы вы мне понравились.

— Спасибо, — поблагодарил Раф, демонстрируя Дженнифер, что, в отличие от отца, он с легкостью признавал свои собственные ошибки. — Думаю, неудачный комплимент лучше неискреннего.

— Вот, пожалуйста! — Пола наконец протянула фотографию, вынув ее из сумки, для чего перерыла все ее содержимое.

Дженнифер сделала еще одну слабую попытку избежать неотвратимого.

— У Рафа, наверное, есть такая же фотография...

— Мы, экс-фотомодели, ужасно тщеславны. Мы не можем отказать себе в удовольствии еще и еще раз полюбоваться своими фотографиями, — перебил ее он, приподнявшись, чтобы взять из хрупких пальцев Полы записную книжечку в кожаной обложке. Снова сев рядом с застывшей от ужаса Дженнифер, он стал рассматривать маленькую цветную фотографию, вставленную в пластиковую рамочку. — О, да, я очень хорошо помню этот момент, — произнес он чуть слышно.

Дженнифер съежилась от этих слов и потерла шею в том месте, где до сих пор ощущала прикосновение его пальцев. Ей не надо было смотреть на фотографию. Она прекрасно знала, что видел Раф. Эту фотографию вполне можно было бы назвать учебным пособием по обману.

Себастьян настаивал на свадьбе. Он хотел оградить Дженнифер от любых попыток в будущем, посягнуть на законность ее положения. Из уважения к Себастьяну Дженнифер согласилась на свадебную церемонию со всеми ее атрибутами. На ней был дорогой костюм из белого шелка, в руках она держала изысканный букет белых роз. Дженнифер хорошо помнила, как они позировали фотографу после регистрации брака. Вместо очков она надела контактные линзы. Парикмахер и визажист прекрасно поработали над ее внешностью, сделав ее настоящей красавицей. Но истинная ее красота исходила изнутри. Она цвела, была по-настоящему счастлива, потому что знала: внутри ее зарождалась новая жизнь.

Но, к большому неудовольствию Дженнифер и к неменьшему удивлению Себастьяна, на церемонии появился Раф, единственный представитель многочисленной семьи, ставший свидетелем их торжественного обручения. Он отказался от роли официального свидетеля, но отец настоял на том, чтобы сын снялся вместе с ними на фотографии. Раф вынул одну розу из букета Дженнифер, надломил ее и вставил цветок в лацкан серого пиджака. Так их и сфотографировали — Дженнифер между отцом и сыном...

Теперь, по прошествии времени, она понимала иронию ситуации, запечатленной на фотографии. Но в то время только Себастьяну было известно, что настоящим отцом будущего ребенка Дженнифер был мужчина, стоявший по другую сторону от его жены. Что же касается Дженнифер, то она была уверена, что фамилия отца ее ребенка закодирована на наклейке пробирки со спермой, выбранной из сотен других. Анонимность донора была необходимым условием программы по оплодотворению.

Дженнифер вспомнила, как они втроем позировали фотографу с натянутыми улыбками на лицах. Спустя несколько секунд камера совершенное случайно запечатлела момент, когда Себастьян подтолкнул Дженнифер к Рафу, который хотел еще раз поздравить ее и поцеловать. Она вспомнила также, что толчок был неожиданным, она качнулась и, чтобы устоять, прижалась рукой, в которой был букет, к пиджаку Рафа.