Эвадн с удовлетворением воззрился на простертое тело, а потом медленно поднял голову. «Теперь моя очередь», — решил Томас, покрепче сжимая эфес. Пылающие глаза Эвадна отыскали его, и фейри ухмыльнулся:

— Ты тоже человек, но видишь сквозь блестки. Почему так?

— Важно ли это? — ответил Томас; услышав, как за его спиной кто-то заходит за груду обломков, он подобрал с пола горсть железных опилок.

— Быть может, и нет, — отвечал Эвадн, приближаясь к нему.

Темные фейри собирались опять, привлеченные новым поводом для потехи. Да, весьма неприятная перспектива, подумал Томас. И тут в груду гнилой древесины над его головой что-то ударило. Чтобы вся тяжесть не обрушилась на него, Томас кувырнулся вперед и очутился прямо посреди фейри. Метнув в ближайших горсть железок, он на миг сумел расчистить себе дорожку и даже сделал почти десять шагов к лестнице, когда стая боглей перекрыла ему путь. Остальные обступили его, и Томас круговыми движениями шпаги отпугнул их.

Тут на него бросился какой-то приземистый тролль, и Томас не раздумывая ответил выпадом. Нежить навалилась на шпагу, выбив оружие из руки. Томаса ударили сзади, он пошатнулся, остановился и повернулся, чтобы встретить смерть лицом…

Появившись наверху лестницы, Каде как раз успела увидеть, как обожженный фейри убил Донтана. Эвадна она узнала, лишь когда тот заговорил, и вид князя Двора Неблагого озадачил ее. Что это с ним? Вероятно, боль была не менее жутка, чем его новое обличье. Тут она заметила Томаса у разрушенной осадной башни и шагнула к ступеням, готовая броситься вниз. Но сразу осадила себя, упершись в стенку рукой, и решила хорошенько подумать. На этот раз она не может позволить себе ошибиться. Перед ней воинство во всей своей мощи, и схватку не на жизнь, а на смерть она просто не в состоянии выиграть.

Каде встала на колени на холодном полу, оторвала от юбки полоску ткани и вытряхнула горстку золы, которую выгребла из какого-то камина. А мысли бились в голове: «Мне нужно немного времени, совсем немного, постарайся только, чтобы тебя не убили». Она уже зажгла свечу, прежде чем спуститься сюда, полагая, что в погребе будет темно, и это помогло ей сэкономить драгоценное время. Капая воском на ткань и пепел, она прошептала могущественные слова, обращаясь к Аблеон-Индису и моля выслушать ее.

Завершив заклинание, Каде помедлила в нерешительности. Если Аблеон-Индис успел отодвинуться или рассеяться… Но на размышления больше не было времени. Каде вскочила на ноги и вылетела на лестницу, крича во все горло:

— Эвадн!

Общее внимание обратилось к ней; все голоса воинства прекратили пение и вой и нацелили на нее свои зенки. Им удалось отогнать Томаса от укрытия и окружить его, однако же он все еще стоял на ногах. Вместе со всеми прочими он глазел на нее, но Каде, закусив губу, старалась смотреть в сторону. Если Эвадн заподозрит, что она стремится помочь Томасу, все погибло и оба они покойники. Она спустилась до первой площадки, и сидевший там крупный крылатый фейри подозрительно отодвинулся от нее и уставился, склонив узкую голову. Не обращая внимания на соседа, она вслушивалась в слова Эвадна:

— Что ты делаешь здесь, сестрица? Или решилась примкнуть к нам?

— Я… — запнулась Каде, не зная, насколько очевидно для всех, что ей нечего сказать. Вдохновение пришло сразу, и Каде нашлась: — Я проиграла Нокму Титании и нуждаюсь в твоей помощи, чтобы вернуть ее. — Она опустилась на последние ступеньки, держа позади себя лоскут, преображенный заклинанием. Тварь, что сидела на лестнице, могла видеть его, но с чего было ей заподозрить, что это не просто грязная тряпка?

Эвадн вновь повернулся к Томасу и спросил:

— Ты сделала такое не из-за этого человека, надеюсь?

— Ну что ты.