И недаром в эти воды

         Он кольцо свое бросал:

         Веки целые, не годы

         (Дивовалися народы),

         Чудный перстень воеводы

         Их вязал и чаровал…

         И чета в любви и мире

         Много славы нажила —

         Века три или четыре,

         Все могучее и шире,

         Разрасталась в целом мире

         Тень от львиного крыла.

         А теперь?

         В волнах забвенья

         Сколько брошенных колец!..

         Миновались поколенья, —

         Эти кольца обрученья,

         Эти кольца стали звенья

         Тяжкой цепи наконец!..

    Не позднее начала 1850

«Кончен пир, умолкли хоры…»

         Кончен пир, умолкли хоры,

         Опорожнены амфоры,

         Опрокинуты корзины,

         Не допиты в кубках вины,

         На главах венки измяты, —

         Лишь курятся ароматы

         В опустевшей светлой зале…

         Кончив пир, мы поздно встали —

         Звезды на небе сияли,

         Ночь достигла половины…

         Как над беспокойным градом,

         Над дворцами, над домами,

         Шумным уличным движеньем

         С тускло-рдяным освещеньем

         И бессонными толпами, —

         Как над этим дольным чадом,

         В горнем выспреннем пределе

         Звезды чистые горели,

         Отвечая смертным взглядам

         Непорочными лучами…

    Не позднее начала 1850

«Пошли, Господь, свою отраду…»

         Пошли, Господь, свою отраду

         Тому, кто в летний жар и зной

         Как бедный нищий мимо саду

         Бредет по жаркой мостовой;

         Кто смотрит вскользь через ограду

         На тень деревьев, злак долин,

         На недоступную прохладу

         Роскошных, светлых луговин.