При нем Феррьеры приняли более строгий вид. Субботние охоты были отменены из-за еврейской Субботы, хотя барон и не был фанатично верующим. С другой стороны, стали принимать больше гостей. В пять часов вечера ливрейный лакей встречал у парадного подъезда самые разнообразные экипажи, помогал их хозяевам, с поклоном приглашая пройти в замок. К ужину одевались в вечерние платья и смокинги, время проводили за картами или за разговорами, но не засиживались допоздна, поскольку назавтра «необходимо было вставать утром». Невозможно было представить себе подъем в 5–6 утра в этом роскошном замке! «День начинался небольшим классическим завтра ком, приносимым в спальню. Пирожные и разнообразные булочки домашней выпечки, бриоши и эклеры… Но всегда лишь немного… В половине одиннадцатого охотники собирались в столовой и тогда завтракали более плотно: подавали закуски, холодное и горячее мясо, десерт». Потом запрягали и отправлялись в дорогу. Это был большой экипаж, называли его «дилижанс». И охота начиналась. Она состояла из четырех частей. После второй останавливались, чтобы немного передохнуть и, порой, закусить и выпить. Тогда же к ним присоединялись и дамы и сопровождали своих «героев» в конце охоты По возвращении в замок переодевались, чтобы снова отведать мяса, сыра, пирожных и горячего шоколада. Ужин, более легкий, начинался в 9 часов. После него гости один за другим начинали расходиться, порой кто-то оставался ночевать в замке.

Как вы думаете, легко ли было потерять, хотя и на время, такой чудный распорядок?! Весь день на свежем воздухе — это так прекрасно для тела и души! Фотографии той эпохи запечатлели персонажи здоровые и веселые хотя, быть может, и не очень элегантные….

Феррьеры были далеко не единственным замком Ротшильдов. Стоит добавить Арменвилль, Лаверсин, Фонтаны, Ферму Шантильи, Воль-де-Сернай, Во-ле-Пениль, доставшуюся семье в результате одного брака, так же как и вилла Эфрусси — одна из самых фантастических резиденций Лазурного Берега, которую нам с вами даже и не стоит пытаться посетить. Потом идут еще несколько значительных владений. Несколько парижских отелей: на улице Сен-Флорентин, Авеню де Мариньи — шикарный отель рядом с Елисейским дворцом, отель, где останавливаются главы других государств — на улице Монсо, в Сент-Оноре, на авеню Фридленд, авеню дю Буа де Булонь (теперь авеню Фош).

Отель, который образует угол улиц Сен-Флорентин и де Риволи, построенный Талейраном, сейчас занимает американское посольство. Барон Альфонс приобрел его в начале века и жил здесь вместе с женой Лорой и дочерью Беатрисой (его сын барон Эдуард рано покинул семью). Альфонсу исполнилось тогда 73 года, у него были седые волосы и прекрасные манеры. Что же касается его жены, то она придавала своим волосам самые разнообразные цвета и оттенки, от розового до серого, а на лбу у нее были всего две морщинки. Ее можно было принять за испанку, но она была англичанкой. «Огромные глаза усталой газели, всегда несколько удивленные разнообразием мира.»

Однажды осенью она приехала с визитом в замок Люмини к маркизу де Муну. Ее восхитили опавшие листья, живописным ковром покрывавшие лужайку: «Как это красиво! Почему я никогда не видела ничего подобного?» Действительно, садовники Феррьер старательно убирали каждый падавший листок.

Другая удивительная особа — ее дочь Беатриса.

Она была восхитительна в двадцать лет. Внешность ее, однако, отличалась одной особенностью, вовсе ее не уродовавшей, как раз наоборот: белые как снег волосы! Создавалось впечатление, что голова напудрена. Казалось, она сошла с портретов Натье или Ватто.