Только где найдешь этих знатоков?

Он снова завязал мешок. Погладил лошадь, та покосилась укоризненно. Далекий путь, опасности, ночные скачки. И чего ради?

– Подождем еще, – сказал он не то лошади, не то сам себе. – Может, еще появится.

Ныло железо в кузнице. Там, на углу у бочки с водой, обычно маячил Проныра; теперь там стояли пирамидой чужие ящики с меловыми пометками «Пусто». От нечего делать Репка стал смотреть, как работает кузнец, как ковыряет в носу его ленивый подмастерье…

– Парень, убери лошадь.

Репка обернулся. Краснощекий носильщик, с бочонком на каждом плече, глядел на него снизу вверх:

– Здесь коновязь на время. Ты сколько тут уже торчишь? Убери лошадь, пройти нельзя!

По опыту Репка знал, что нельзя уступать людям, которые говорят таким тоном. Примут за робкого, а если не повезет – почуют истинный тайный страх, и тогда беды не миновать.

Он отвернулся, спорить не стал. Но и не сдвинулся с места.

– Тебе говорят или нет? Убери лошадь!

Носильщик взбеленился. Никакая ругань не могла оскорбить его сильнее, чем полное равнодушие.

– Оглох, да?!

Репка упрямо повернулся к нему спиной.

– Ну, погоди, – носильщик один за другим спустил на землю бочонки. – Я на тебя управу-то найду…

Он исчез – убежал куда-то в поисках управы. Репка коротко вздохнул и взялся отвязывать лошадь: в самом деле пора убираться отсюда, видно, несчастливый сегодня день…

Толпа заволновалась.

Трое конных ехали через рыночную площадь бок о бок – в полном доспехе, с притороченными к седлам шлемами. Люди раздавались перед ними не испуганно, а скорее почтительно. Многие кланялись.

В центре ехал немолодой, сухощавый человек в тонких очках, похожий больше на ученого, чем на воина. Именно он, это было ясно без слов, командовал патрулем. Справа держался плечистый, угрюмый, с тяжелым взглядом. Слева – очень молодой, почти мальчишка, светловолосый, улыбчивый – будто нарочно, чтобы оттенить мрачность товарища.

Кузнец на время прекратил работу. Вышел вперед, вытирая руки о фартук:

– Заступники, чего-то поправить надо? Заточить?

– Спасибо, дядя, – низким басом отозвался молодой. – Попозже чутка.

Кузнец низко поклонился.

– Похлебка, каша! – весело залилась стряпуха. – Заступники, горяченькое!

– Ма, а кто это? – спросила девочка с кошелкой у своей матери с баулом на плечах.

– Это же наши заступники, – женщина легко стукнула ее по затылку. – Большая городская стража. Я тебе рассказывала, а ты не помнишь, что ли?

– Эти?!

Всадники уже проехали мимо, когда прямо перед ними вынырнул, будто ниоткуда, давешний носильщик.

– Заступники, защитите! Чужаки обижают, землю захватывают, как у себя дома! Лошадь он выставил… Морду воротит… Я Пенька, покойного стражника Летая сын, батя в бою погиб за нас, а они тут свои порядки…

Носильщик, казалось, тыкал пальцем Репке прямо в глаз, хотя между ними было несколько десятков шагов. Репка замер.

Воин, ехавший в центре, повернул голову. Его глаза за стеклами очков казались очень старыми.