Что это было? Как в песне, то ли девочка, то ли виденье. Только ушла, не оглядываясь.

Но одну справочку я всё же навел. Любопытства ради.

– Петер, – спросил я у портье. – А герр Гамачек чем знаменит?

– Если не каждая третья, то уж четвертая бутылка вина во всей Франконии куплена у него, герр профессор. Если по коммерции, не сомневайтесь, не подводит никогда.

– Нет, я встретил фройляйн Гамачек в больнице. Заинтересовался, откуда такая красивая девушка.

– Дело, конечно, не мое, герр профессор, но боюсь, ничего у вас не получится. Она почти ни с кем не общается, только в больнице помогает. У нее и ухажера, наверное, не было. Городок у нас маленький, я бы точно знал.

* * *

В Берлине я остановился на один день. Вернулся в «Бристоль», и даже занял тот же номер. Можно было поехать дальше, не задерживаясь, но повод был. Одиннадцатого ноября по европейскому календарю, а по российскому – двадцать девятого октября, я появился здесь. При весьма грустных обстоятельствах. А потому душа требовала праздника. Тем более, что сегодня понедельник. Вот только делиться поводом не хотелось. Так что один.

Вышел на улицу и остановился у входа, пытаясь понять, куда пойти.

– Герр Баталофф, вызвать вам экипаж? – портье подкрался незаметно.

– Да, у меня сегодня небольшое событие, хотел бы отпраздновать. По особенному, понимаете? Чтобы запомнить. Но без излишеств.

– Что вы, я понимаю, герр профессор. Даже в мыслях не было! – склонился в полупоклоне портье, хотя, думаю, поинтересуйся я, где можно организовать оргию, рекомендации последовали бы незамедлительно. – Могу предложить «Кафе Бауэр», здесь недалеко. Очень хороший кофе, закуски одни из лучших. Кроме того, можно почитать свежую газету из любого уголка мира.

– Нет, кофейня… не сегодня. Что то посерьезнее. Вкусный ужин, бокал хорошего вина, в этом духе.

– Тогда «Люттер и Вегнер», это тоже рядом. Знаменитое место! Великий Гоффман жил в этом доме и описал винный погреб в своих книгах! Сам канцлер фон Бисмарк неоднократно там обедал!

– Сказочник и политик, хорошее сочетание. Надеюсь, там берут деньги не только за громкие имена тех, кому не повезло зайти в ресторан много лет назад?

– Готовят там вкусно, не пожалеете. Вызвать экипаж? Или желаете пройтись пешком? Здесь недалеко, перейти улицу, там сразу направо, видите? Это Шарлоттенштрассе. По ней два квартала, и вы на месте.

– Спасибо, я пройдусь, – монетку в пятьдесят пфеннигов он честно заслужил.

Не сыпь он именами знаменитостей, я и марку бы дал, не жалко. А то куда ни плюнь, у них тут Моцарт с Бетховеном на пару пивас дули, а за соседним столиком Гёте с Шопенгауэром в картишки резались. Я же не в музей иду, какая разница, чье седалище тут у вас было до меня на этом стуле. Может, у меня с Гегелем кулинарные вкусы не совпадают. В любом случае ни японской, ни тайской кухни здесь не найти. Никто не предложит тофу, сасими, или том ям с пад таем на закуску. Даже шавухи в этом мире еще нет. То, что все считают наследием древности, начали делать только в начале семидесятых годов двадцатого века здесь, в Берлине. Венский шницель, баварские сосиски, и рулька с красной капустой ждут меня сегодня.

Не обманул портье. Приятное место этот «Люттер и Вегнер». Не выпендрежное, с хорошей кухней и богатой энотекой. Бутылками здесь заставлены все стены. Я попросил пино нуар, так понравившееся мне в Вюрцбурге.

– Есть итальянское, французское, оттуда, где этот сорт родился. Мы можем определиться с годом урожая, если вы выберете регион, – будто заправский сомелье, затараторил официант.

– Нет, хочу майнвайн. Шпетбургундер, да? – спросил, не будучи в полной уверенности, правильно ли запомнил слово.