– Герр Зеппельт, он преподавал у нас историю, – засмеялась Агнесс. – Да, неподготовленный слушатель может сильно пострадать от беседы с ним.

Если в первую нашу встречу она рассказывала про больницу, то сегодня – как раз про город. Почти каждый дом удостаивался какой нибудь маленькой истории. И объясняла она, будто и вправду работала профессиональным гидом много лет. И даже мое сообщение об открытии таинственных лучей не сбило ее с этого настроя.

– Вы с такой любовью говорите об этом месте, – заметил я. – А если выйдете замуж и придется уехать отсюда?

– Ого, это предложение? За мной дают очень хорошее приданое, – улыбнулась она. – Не пожалеете.

– И сколько же? – поддержал я этот довольно опасный разговор.

– Не скажу, ведь согласия я еще не дала, – погрозила мне пальчиком Агнесс. Снова засмеялась. – И давай уже перейдем на «ты».

Мы обоюдно перевели эту непростую тему в плоскость шутки. А что, двадцать лет – для девушки возраст сейчас довольно критический. Тут родителям уже впору начинать переживать и судорожно увеличивать приданое, чтобы потенциальные принцы не рассосались куда подальше. Но эти мысли шли где то на периферии трансляции, идущей в моей голове. Основной сигнал показывал какое то укромное место на берегу Майна, куда мы только что зашли. Вокруг, как по заказу, довольно густо росли деревья, большей частью клены, да еще и кустарник создавал дополнительную защиту от посторонних взглядов.

– Это место для свиданий, – объяснила Агнесс. – Когда я узнала о нем, долго мечтала, что и у меня будет такой момент, когда… ну ты понимаешь…

– И как? – зачем то спросил я. – Произошло?

– Это излучение герра Рёнтгена, оно что, делает людей особо глупыми?

Тут я не выдержал, наклонился и поцеловал девушку в приоткрытые губы. И спустя секунду она ответила! Не очень умело, но с большим энтузиазмом.

* * *

Собственно, на этом весь разврат и кончился. Для девушки поцелуя оказалось достаточно. Если не первый в ее жизни, то наверняка один из. Так притворяться суметь надо. А она хоть и похожа на актрису из будущего, но точно не по этой стезе.

– И как ты попала в медицину? – спросил я, когда мы освободили секретное место другим вюржбурцам, жаждущим уединения. – Для такой красивой девушки наверняка нашлось бы занятие получше, учитывая размер приданого.

– Мама, – вздохнула Агнесс. – Мы все так долго за ней ухаживали, что о другом я уже и не думала. Папа работал, я училась и помогала дома.

Блин, вот надо было полезть в дебри семейных отношений. Только не заплачь, девонька, не надо! Слишком хорошее утро.

– И что случилось?

– Рак. Мамы не стало три года назад. Я закончила курсы медсестер, и пока помогаю в больнице. Хотела учиться на врача, но взяла время отдохнуть и подумать. И тут ты…

А я думал – так, интрижка, почти отпускной романчик. Вот не тянет она на охотницу за сокровищами, совсем никак.

– Ты знаешь, мне придется уехать. Сегодня вечером. Работа, к сожалению.

– Тебе не надо оправдываться. Надо, пусть так и будет. Но писать тебе можно? Ты ответишь?

– Конечно, да. Обещаю, твои письма буду читать первыми.

– Тебе пишет так много девушек?

– Нет, по работе. Пришлось нанять специального человека, чтобы отвечал.

– Называется секретарь, – улыбнулась Агнесс. – У папы тоже есть такой, не удивил. Диктуй мне адрес.

Мы расстались на перекрестке, до ее дома не дошли. Девушка пожала мне руку, постояла, и убежала, чмокнув в щеку на прощание.