– Ах ты… негодяй!

Вика резко развернулась, схватилась за ручку двери. Пришлось вскакивать, прыжками бросаться к ней, не давая выйти. С трудом, но оторвал руку от ручки, вернул за стол. Викторию всю колотило – я налил ей воды, прямо как Чириков четверть часа назад мне – начал успокаивать. Тихим, гипнотическим голосом просил не принимать больше скоропалительных решений. Что сделано, то сделано, но бросать медицину? При явном таланте к ней?

– Совершенно невозможно с тобой будет сталкиваться в коридоре, на обходе, – обреченно отвечала мне девушка, плача и стуча зубами по стакану с водой.

Опять порция «гипноза». Рассказал про свои планы насчет Питера, про назначение Моровского главврачом всей московской «богадельни». Вроде убедил.

И сразу после девушки вызвал к себе Жигана. Вот кто кто, а хитрованец выглядел довольным жизнью. Костюм тройка, лаковые штиблеты, подстриженная борода… Даже одеколоном приятным пахнет.

– Вызывали, Евгений Александрович? Доброго вам здоровьица.

Даже речь изменилась у Жигана.

– Слушай, а как тебя зовут по имени отечеству? – поинтересовался я, опешив от нового облика безопасника.

– Титом крестили. А батю Кузьмой, значится.

– Вот что… Тит. Про Викторию Августовну слышал?

– Обитается, она, значит, на Арбате, в Обуховом переулке, рядом совсем, могу показать, – начал степенно излагать Жиган. – В квартире с фотографом лохматым, да крутился он здесь всё. Сказала, будут фотографическое ателье открывать…

– Следил за ней, что ли?

– Как можно, барин, – деланно удивился Жиган. – Я же ей вещи помогал перевозить! Она мне и полтину дала потом, за беспокойство, значит. А за лохматым этим присмотрел маленько. Но без вашего разрешения трогать его не стал. Тем более он помогает в лаборатории…

– Разузнай про ее любовника. Долги, внебрачные дети, что угодно.

– Может, красного петуха ему в ателье закинуть?

– Ни в коем случае! Мы чтим Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Уясни себе навсегда, – тут я вспомнил про англичан, тяжело вздохнул. – Ну почти чтим.

– Ага, понял, – Жиган почесался в шевелюре и весь новый шарм мигом спал. Передо мной был тот же самый здоровяк поджигатель. Только немного пообтесавшийся.

– Людей в охрану нанял?

– Пока удалось троих. Двух унтеров отставников. И одного бывшего городового. Тубина. Вот насчет него у меня подозрение…

– Какое?

– Не засланный ли он к нам?

– Кем?

И тут я вспомнил разговор с Зубатовым. Мол, без внимания нас не оставят, любая скорая помощь – кладезь оперативной информации по городу. Мы первые видим подозрительные раны, криминальные трупы, опрашиваем родственников и соседей… Надо на врачебной конференции еще раз накрутить докторов, чтобы сразу отчитывались по всем странным случаям. Форму, что ли, какую официальную завести?

– Ну властями… Ходит, все вынюхивает. Я уже хотел его прогнать.

– Ни в коем случае!

– Это почему же?

– Лучше известный шпик, чем неизвестный. Наоборот, повысь его до своего товарища, пусть будет рядом.

– Ну и задачки вы ставите, Евгений Александрович.

– Отправишь его со мной в Питер – присмотрюсь к нему тоже.

* * *

Только собрался к чиновному люду, ведь это была основная причина моего приезда – и снова здорово. Начальник лабораторий и примыкающих к ним помещений пожаловал, господин Антонов.

– Вот, смотрите, получилось! – закричал он с порога, размахивая какой то пробиркой. К счастью, закрытой.

– Проходи, Слава, рассказывай, что тут у тебя, – попытался я сбить митинговый настрой спокойным тоном.