Ромри никогда еще ни в чем подобном не участвовал. Идея сексуального убийства возмущала его. Он так и сказал девушке. Парадоксальным образом (а может, это снова прянокраб?) отказ ее распалил еще сильней.

С тех пор она повсюду следовала за ним. В ресторанах, питейных заведениях, на улицах, подолгу зависала у дверей его квартиры, делала все, чтоб он ее заметил. Убей меня, нашептывала она ему на ухо. Целеустремленно соблазняла, и это его ужасало. Словно не ей, а ему самому предстояло в таком случае претерпеть насилие.

Впрочем, в такой просьбе наличествовал и определенный смысл. В первую встречу Мэйси ему рассказала, что она из скелетоидов. Скелетоиды обыкновенно были столпниками, а столпники верили, что сознание — огонь разума, как они его называли — не ограничено в пространстве и времени. Вероятно, девушка не расценивала перспективу личной гибели всерьез, полагая, что ее неизмененное сознание пробудится в теле клона.

Столпник однажды объяснял это Ромри в терминах смерти и возрождения Вселенной.

— На самом деле смерти нет, — говорил философ. — Воскресая на следующем обороте колеса, мы находим там все то же сознание, которое пребывает вовеки.

Ромри отнесся к этим словам скептически. Но сейчас размышлял, возможно ли, чтобы у клонотела Мэйси тоже были кремниевые кости. Если так, то она, несомненно, богачка…

Он решил игнорировать ее приставания, пока девушке не надоест. Но не был готов к смертельному козырю в ее рукаве. Однажды ночью он проснулся от ощущения, что в комнате кто-то есть, неуклюже движется по номеру.

Он жестом активировал освещение. Это была Мэйси, нагая; колыхались объемистые груди (она не следовала здешней моде на фигуры нимфочек). Когда включился свет, рука девушки скользнула к волосам и извлекла из прически какую-то ленту. Лента отвердела и посеребрилась. Паранож!

Завершая движение, она метнулась к постели. Ромри откатился в сторону. Нож вонзился в то место, где он только что лежал; Ромри сперва не понял, что его задело по плечу. Потом ударила боль; при виде капель собственной крови он полностью очнулся и пришел в ярость.

— Ах ты сучка ненормальная!

Они стояли друг против друга, разделенные кроватью. Девушка продолжала нацеливать на него паранож. Она пригнулась, черты лица обмякли, губы отвисли, словно с них стекала какая-то густая соблазнительная сладость. Потом она стала хихикать.

— Я собираюсь тебя убить, — сообщила она ему. — Тебе придется убить меня, потому что, если ты этого не сделаешь, я убью тебя! Ты или я — понял?

Задыхаясь от страсти и ужаса, она снова ринулась на него. Он отступил, но девушка полезла к нему через кровать.

— Ты бы лучше это сделал, — выдохнула она. — Ты бы лучше сделал это прямо сейчас. Иначе я доберусь до тебя, рано или поздно. Устрою на тебя засаду, захвачу в плен, когда у тебя не будет запасного тела. Хотя у тебя его, наверное, и так нет. Я права?

— Права, — хрипло отозвался он. Потом перехватил ее запястья, отводя паранож; девушка беспомощно брыкалась и пинала его в пах покрытыми киноварным пигментом пяточками. Осознав, как близко прошла смерть, он почувствовал вскипающий внутри гнев, а еще покрылся испариной и услышал буханье в ушах — незнакомую прежде реакцию; он и не предполагал, что способен к ней.

— Ну ладно, — густо выдохнул он. — Если тебе так хочется…

Он выкрутил ей руку, заставил выронить оружие. Пнул в живот. Она сложилась пополам и упала на кровать. Он навалился на нее. В глазах затуманилось, руки будто сами потянулись к ее горлу.

В нескольких ярдах от этого места, на улице, капитан Иоаким Вооз замедлил шаг.

Корабельные лучи прочесывали местность в поисках релевантных данных.