— Я уверен, что у Терри не было всех твоих преимуществ. Уверен, что Терри не поступал в Лондонскую школу экономики и не вылетал оттуда уже на первом курсе. Как ты можешь так легко все это отметать? Твой дед был таксистом из Хэкни! Он бы все отдал за такую возможность, какая тебе представилась!

Таксист из Хэкни. Разговор всегда сводился к деду. Отец просто не понимал, как ему повезло! Все, с чем ему приходилось соперничать, — это сомнительные достижения таксиста из Хэкни, который так за всю жизнь и не избавился от польского акцента. А с чем приходилось тягаться Леону? Леону приходилось тягаться с ним.

Одна из спящих девочек шевельнулась и приоткрыла глаза, затем снова погрузилась в сон.

— Тебе не следовало приходить сюда, папа.

— Я пришел потому, что твоя мать в истерике. — сказал отец с таким волнением в голосе, что Леон вздрогнул. — Она с ума сходит от беспокойства. Ты ее не жалеешь, Леон. Думаешь, тот, кому принадлежит это место, так все и оставит? Когда-нибудь вас вышвырнут отсюда, и вышвырнут с треском, сынок.

Леон сузил глаза.

— Мы будем их ждать.

Отец взмахнул руками. Леон так часто видел этот его жест отчаяния. В нем читалось: «Господи, дай мне сил это выдержать!»

— Пора уже повзрослеть, Леон! Думаешь, эти люди изменят мир? Пораскинь мозгами! Им с трудом удается даже носки сменить!

— Они живут ради глобальных идей, а не ради себя! Им не все равно!

— «Не все равно»! Однажды ты поймешь, что люди, которым не все равно, которые якобы несут любовь в массы, — это самые бессердечные мерзавцы на свете. — В отцовском голосе появились умоляющие нотки. — Послушай, я был таким же, как ты. Думал, что все знаю. У тебя еще столько времени, Леон. Ты даже не представляешь, сколько у тебя времени.

Вечно одно и то же, вокруг да около! Вот чем была наполнена его жизнь до того, как он ушел из дома! Сплошные распоряжения и команды за маской аргументированной полемики. Обычно это продолжалось до тех пор, пока один из них — всегда Леон — не вскакивал из-за стола и не ретировался в свою комнату. Но он больше не жил дома. Его отец не понимал. С этим было покончено.

— Ты просто хочешь, чтобы я был таким, как раньше, папа, — порядочным студентиком, успехами которого ты мог похвастаться перед друзьями. Отец покачал головой, и на мгновение Леону стало страшно — тот выглядел так, словно испытывал чудовищные муки.

— Нет, я просто хочу, чтобы ты был счастлив. А вылететь из школы — это не способ.

Счастье! С меня довольно!

— Жизнь ведь не сводится к одному счастью. Я не могу вернуться к прежней жизни, папа. Я не могу сидеть среди горстки привилегированных отпрысков среднего класса, пока люди спят без крыши над головой, пока расисты избивают пакистанцев и маршируют по улицам! Я не могу делать вид, что ничего не происходит!

— Вернись домой.

Вот чем все в итоге заканчивалось. Отец не слышал ни одного его слова! Он хотел, чтобы все было как раньше, но ничего уже нельзя было вернуть. Леон только пожал плечами:

— Я дома.

— Ох, глупый мальчишка, — вздохнул отец, и его глаза наполнились слезами. Он отвернулся и уставился в окно.

Леон просто не мог этого вынести. Не мог видеть его таким расстроенным. Ему хотелось обнять отца, но, когда он уже был готов это сделать, на пороге комнаты вдруг выросли два француза. Они стояли, скрестив руки на груди, всем своим видом заявляя, что отец Леона — нежеланный гость в этом доме.

Тот почувствовал их присутствие, обернулся и кивнул, словно понял все без слов.

Затем обнял сына и быстро отстранился.