|
Невежественный англ, каким бы крупным и сильным ни выглядел, все равно ребенок. Капризный, вспыльчивый ребенок нового мира. Не лучшего, еще не скоро можно увидеть, чего стоит этот мир на самом деле, а пока что просто нового. А как сердиться на ребенка? - Зело гордо сказано... Да и сам ты спину не гнешь. Похвально. - Гнет, - сказал Олег ехидно. - Перед драконом не гнет, а перед крестом, костями, щепками, следом на камне... Еще плюет через плечо, постоянно крестится, шепчет, пальцы за спиной скрючивает, чего-то боится, как заяц. - Такой суеверный? - удивилась ведьма. - А еще верит в сон и чох, черную кошку, бабу с пустыми ведрами, попа на дороге и пятницу тринадцатого числа... Томас сердито сопел. Он не боялся зримого врага, Бог свидетель, а также побитые им сарацины, но вера велит бояться врага незримого, который вообще враг рода человеческого! Ведьма щелкнула пальцами, воздела руки. Сверху упали две большие широкие чаши, ведьма ловко поймала, не дала коснуться земли. Края чаш в свете костра тускло поблескивали, Томас определил, что обе окованы старым серебром. Олег принял чашу, усмехнулся, взглянул на Томаса. Перевел взгляд на чашу, покачал головой, встретившись взглядом с ведьмой. Та пренебрежительно отмахнулась: пей, не выкобенивайся! Посмотри на своего друга, тому что пнем о сову, что совой о пень... А Томас, осушив чашу, налил из кувшина терпкого вина: кабанчик был с восточными специями, во рту надо тушить пожар, выпил залпом, потом отведал хмельного меду - в Киеве познал вкус и прелесть, снова запил вином и сразу наполнил чашу. Говорить при купцах не хотелось, и так уже прислушиваются, переглядываются. При их ремесле пить можно, даже напиваться, но кто теряет голову, тот в купцах дольше одной поездки не продержится. А эти были матерыми, опытными волками. Даже чересчур для такой простой поездки на торг из одного княжества в другое. Олег, предупреждая новый вопрос ведьмы, спросил почтительно: - Ой вы, гости далекие! Вы повидали и страны дальние, и людей заморских! Вы своими глазами зрели то, о чем мы слышим только в кощунах, которых новая вера велит звать былинами. Расскажите, что дивного встретили в последний свой торг? Лесть оглупляет и самых мудрых. Род зачем-то оставил и это уязвимое место в человеке среди прочих. Острые глаза купцов сразу стали масляными, отупели. Поглаживая роскошную бороду, старший сказал важно: - Мы видели высокие башни Багдада и синее, как небо, море, видели пески и странных зверей. Мы зрели мир, где не бывает снега, где люди ходят черные, как уголья, как деготь! Мы видели могучие племена, где даже вожди ходят голыми и едят людей... Ведьма покачала головой. - Страсти какие!.. Врешь, поди! Где ж такие звери живут? - Далеко... Но самое дивное было, когда шли обратно через раскаленные пески... Нас осталось мало, ибо все продали, кроме троих коней, да еще были две подводы с гостинцами... Дорога была, по слухам, пустой и безопасной, потому мы отпустили охрану. До города версты две, мы ехали и радовались скорому возвращению на Русь... Он вздохнул, вытер лоб. В глазах метнулась тень страха, он заново переживал что-то нелегкое. - И когда уже показались городские стены, на нас откуда ни возьмись напали разбойники. Их было две дюжины против нас троих. Не хвалясь скажу, что каждый из нас выстоит против двоих, а разозлись, то сдюжит и с тремя, но у нас третий захворал, везли на телеге, а вдвоем не сумели бы. |
