Изменить размер шрифта - +
Затем он начнет прихлебывать кофе, одновременно проверяя, не пришли ли ему мейлы на ящик. А комната будет наполняться запахами копченого бекона и креветок под уксусом.

— Перекур, — сказал Ребус, натягивая пиджак.

— Не задерживайся, напоминаю, — предупредил его Коуэн.

— Уже начинаешь скучать? — Ребус послал ему воздушный поцелуй и направился к двери.

 

Приемная была тесная, и найти женщину не составило труда — она сидела одна в единственном ряду стульев. Когда Ребус приблизился, она вскочила на ноги. Сумочка с ее колен упала на пол, она нагнулась и принялась собирать ее содержимое. Клочки бумаги, несколько авторучек, зажигалка, солнцезащитные очки и мобильник. Ребус решил не помогать ей, и женщина, закончив укладывать вещи, поднялась на ноги, поправила одежду и волосы, подобралась.

— Меня зовут Нина Хазлитт, — сказала она, протягивая руку.

— Джон Ребус, — ответил он.

Рукопожатие у нее было твердым, несколько золотых побрякушек звякнули на запястье; волосы ежиком — во всяком случае, так называл это Ребус: крашеные, светлые с красным. Лет пятидесяти, с веселыми лучиками морщин в углах голубых глаз.

— Инспектор Маграт вышел на пенсию?

Ребус кивнул, и она протянула ему визитку — затертую от времени, уголки загнуты.

— Я пыталась дозвониться…

— Ну, эти номера давно не действительны. Что привело вас сюда, миссис Хазлитт? — Он вернул ей визитку и сунул руки в карманы.

— Я говорила с инспектором Магратом в две тысячи четвертом году. Он не пожалел на меня своего времени, — затараторила она. — Помочь он не смог, но сделал все возможное. Не все отнеслись ко мне так, как он, да и теперь все остается по-прежнему. И вот я подумала: почему бы снова не обратиться к нему. — Она помолчала. — Он и в самом деле вышел на пенсию?

Ребус кивнул:

— Шесть лет назад.

— Шесть лет… — Она смотрела куда-то мимо него, словно недоумевая, куда утекло это время.

— Мне передали, что вы здесь по делу о пропавшем человеке, — подсказал Ребус.

Она моргнула, возвращаясь к реальности:

— Моя дочь Салли.

— И когда она пропала?

— В канун тысяча девятьсот девяносто девятого.

— И с тех пор никаких известий?

Женщина покачала опущенной головой.

— Примите мои соболезнования, — сказал Ребус.

— Но я не сдаюсь. — Хазлитт глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. — Не могу, пока не узнаю правду.

— Я вас понимаю.

Выражение ее глаз немного смягчилось.

— Я столько раз слышала точно такие слова…

— Не сомневаюсь. — Он повернулся к окну. — Слушайте, я собирался выйти покурить — может, составите мне компанию?

— Откуда вы знаете, что я курю?

— Я видел, что у вас в сумочке, миссис Хазлитт, — ответил он, увлекая ее к двери.

Они прошли по подъездной дорожке до магистрали. Она отказалась от предложенных им «Силк кат», предпочтя собственные сигареты с ментолом. Когда его дешевая зажигалка не сработала, она выудила из сумочки свою «Зиппо».

— Я мало видел женщин с такими зажигалками, — заметил он.

— Она принадлежала моему мужу.

— Принадлежала?

— После исчезновения Салли он только год и продержался. Доктора решили, что тромб. Не напишешь же в свидетельстве о смерти «разбитое сердце».

Быстрый переход