|
Почему-то старику казалось, что это имеет символическое значение: так и жизнь проходит, прочитанная до последней строчки. Ночь не приносила с собой покоя и отдыха, одни только тяжелые мысли. Бункер давно превратился в стоячее болото, и в немалой степени – его стараниями. Зато он сумел отладить этот механизм, как часы, каждый винтик был на своем месте. И эти часы отсчитывали постоянное и неизменное «сегодня». Завтрашний день для обитателей убежища ничем не отличался от прошедшего, и дальше будет то же самое. Такая стабильность многим греет душу, но молодежи становится тесно. Спасает то, что молодых в бункере очень мало, и прогресс еще не полез изо всех щелей, а те, кто уже не молод, рассуждают: не было бы хуже… Не будет. По крайней мере, в ближайшее время не предвидится, если не произойдет какой-нибудь техногенной неожиданности. Бункер врос в землю неприступной цитаделью, и на всех его трех этажах воцарился покой. Только Главный Привратник не спал и думал, но не о своей собственной жизни, а о будущем единственного родного человека.
Угроза извне была постоянной, привычной, немногочисленные поселения людей не хотели жить в мире, но хотя бы знали друг о друге. Бункер не приобрел союзников. Редкие набеги конкурентов на территорию аэродрома в прошлом заканчивались вооруженными столкновениями, а теперь – лишь рукопашной схваткой. Не так уж бесценны самолетные детальки, чтобы тратить считанные у обеих сторон боеприпасы и еще более считанные жизни. Да и поселение варварское, живут в самолетных капонирах у реки. Зато с электричеством проблем не знают, даже пытались наладить его продажу бункеру, но цену запросили непомерную. Может быть, потом и придется задуматься о налаживании торговых связей, но сейчас бункер не испытывал острой нужды почти ни в чем. Вот только все винты у старых самолетов соседи спилили на взрывчатку с алюминием! Хорошо, что ворота не подорвали – взрывы долго гремели у реки, а потом разведчики донесли, что там строят плотину. Это поселение было ближайшим к бункеру и единственным известным ему, хоть изначально убежищ и было три, по числу предприятий. В одном из них заклинило гермоворота, люди оттуда просили впустить их, но к тому времени Привратник уже обзавелся сторонниками, Совет набрал силу, и было принято решение не пускать никого. А вот третий бункер открыл двери для вынужденных переселенцев. Когда местные жители решились высунуться наружу из убежища, за чужим гермозатвором не наблюдалось признаков жизни. Только через год удалось взломать вход, найдя тысячи тел людей, умерших естественной смертью. Перенаселенность, наверное, привела к эпидемии, погубившей всех, а что произошло на самом деле, они так и не узнали.
* * *
– Рельсы! – Глюк обрадовался двум полоскам металла, как родным. Командир остановился, растирая ноющие мышцы на ногах. Рельсы – это не только направляющая линия, но еще и альтернативный способ передвижения. Значит, не соврал Мухин, пока ни на одной неправде его подловить не удалось. Но полностью Доронин ему поверит только когда вернется на станцию, выполнив все пункты намеченного плана. Отряд собрался вокруг командира, тот махнул рукой в сторону: местность оглядывайте! Действительно, чего уставились на него, как на икону? Ну, устал человек… Направо или налево? Рельсы где-то тут недалеко обрывались, подойти к дороге они могли с любой стороны, пришлось доставать компас. Направо.
О чем думали люди, вышедшие навстречу отряду, Денис мог легко угадать: шайка бандитская явилась! И если думали именно так, то были правы процентов на сорок. В знак мирных намерений командир поднял автомат на вытянутых руках, но этот символический жест не произвел впечатления на местных: все равно за его спиной семь вооруженных сталкеров, каждый из которых уже выбирал цель. Просто на всякий случай. Доронин продолжал идти – если уж их вышли встречать, значит, люди настроены на деловой контакт, иначе просто затаились бы. |
