|
Работа уже настолько захватила Русинова, что он думал об Авеге днем и ночью, методично продвигаясь по линии возбуждения сознания пациента. Как только пришел анализ волос, ногтей и костной ткани зубов Авеги и подтвердился косвенный факт его длительной, возможно, постоянной жизни на Севере, в условиях малой солнечной активности, бедной фтором воды и резко континентального климата, и кроме того, долгой жизни в слабоосвещенном помещении, насыщенном ионизированными солями воздухом, о чем говорили суставы и соскобы с бронхиальных путей, Русинов уже самостоятельно начал отрабатывать "северную" версию. Он предложил неожиданный и решительный шаг- поехать с Авегой в путешествие по Северу через Архангельск, Печору и через всю Пермскую область. По расчетам, он сам должен был прямо или косвенно указать на место своего пребывания. А там уже- дело техники... Русинов получил согласие руководства, однако на предложение попутешествовать по родным местам Авега категорически отказался. - Обратного пути нет! - отчего-то разволновался он.- Мне определено идти на реку Ганга. - Кем определено? - доверительно спросил Русинов. - Роком... Я- Авега! Даже если совсем ослепну- пойду слепой.- Он вытащил расческу и принялся расчесывать свои длинные волосы.- Скоро закроется дорога! И мне снова придется ждать восемь лет, а Валькирия не впустит в свои чертоги, не обнажит передо мной своей прекрасной головы, не покажет чудных волос... - Кто она - Валькирия? - воспользовавшись печальной паузой, спросил Русинов. - Валькирия, вот,- он показал открытку с картиной Васильева "Валькирия над сраженным воином".- Или вот! Посмотри, как она прекрасна! Видишь, светит мечом! Авега поднес ему другую открытку, где была изображена русоволосая дева (иначе сказать невозможно!) со свечой в заиндевелом зимнем окне. Картина называлась "Ожидание". - Я уже был изгоем,- вдруг признался Авега.- И больше не хочу. И потому повинуюсь року- пусть уносит вода. Мне сейчас хорошо. - А если тебя отпустят, ты пойдешь на реку Ганг? В глазах Авеги не появилось ни надежды, ни проблеска радости. Он снова стал спокоен, как сфинкс. - Повинуюсь року. - Но ты можешь пробыть в этих стенах до самой смерти! - взорвался Русинов, что делать не следовало.- Ты же - Авега! Ты знаешь пути! А это все умрет вместе с тобой, и ты не выполнишь своего предназначения. Авега неожиданно улыбнулся, по-детски показывая белые молодые зубы. - Нет лучшей доли для Авеги - умереть в пути! Карма изберет меня, и обнажит голову, и осветит мечом дорогу. Я увижу свет "сокровищ Вар-Вар". Самый чистый и сияющий свет!.. Пусть после смерти, но стану Вещим. Загоревшиеся глаза вдруг вновь утеряли блеск и стали пронзительно-голубыми, холодными, как прежде. После этого разговора, естественно, записанного на пленку, Русинова вызвали к руководству закрытым отделением и отобрали подписку о неразглашении любых сведений, касающихся Авеги, и как бы временно отстранили от работы, предоставив недельный отгул. Русинов снова засел в библиотеке, пытаясь отыскать хоть какие-то упоминания о "сокровищах Вар-Вар". Все это можно было отнести к бреду, но стройность и поэтика слов Авеги источали какую-то притягательную силу, захватывали воображение, как хорошая и впервые слышимая музыка. Чем больше он копался в литературе, дающей удивительно скудные знания существования древней арийской цивилизации, тем больше возбуждался интерес. Все авторы, словно сговорившись, не касались этой темы и упоминали как-то вскользь, воровато, с оглядкой. |
