Андрей Кивинов. Страховочный вариант
«Смотри, это гуляют те, кто посеял деньги на Поле чудес. Сегодня последняя ночь, когда можно сеять. К утру соберешь кучу денег и накупишь всякой всячины…»
ГЛАВА 1
Этот звук раздражал меня больше всего на свете. Он исходил от такой ярко-рыжей штуковины, располагающейся на моем столе и именуемой телефонным аппаратом. И раздражал меня даже не противный тембр звонка и не этот безумный рыжий цвет, а несомненно положительное качество так не вовремя звонить. Этим качеством телефон изрядно напоминал мой домашний будильник, и поэтому я по инерции сначала бил по телефону ладонью, а уж только потом снимал трубку. Так или иначе, именно в тот момент, когда я было, склонив голову на стол, погрузился в сладкую дрёму, эта штуковина тут же зазвенела, прервав мой так толком и не начавшийся сон. Телефон соединял напрямую мой кабинетик с дежурной частью отделения милиции. Было часов девять вечера, мои коллеги и начальство давно разошлись по домам, а я дежурил до ноля часов, мечтая о тёплой постели в своей однокомнатке, приятных снах и предстоящих выходных. И вот этот звонок. Конечно, может, дежурный захотел поинтересоваться моим самочувствием или узнать о расположении военных сил на армяно-азербайджанской границе, но сильно рассчитывать на такое стечение обстоятельств не приходилось, обычно в это время он может лишь сообщить о какой-нибудь гадости, случившейся на территории. Короче, ударив по привычке рукой по трубке, я снял её и пробормотал: – У аппарата. – Кирилл, ты на месте? – Нет, я в Голливуде. – Кончай острить, у нас огнестрельное уличное, давай одевайся, машина ждёт. Заявка от граждан поступила. Мужик жив ещё, узнай, что там такое. Дежурный положил трубку, даже не дав мне возможности прокомментировать это выступление. Я выглянул в окно. Метель в бешеном вихре кружила снежинки, задувала в щели окон и завывала, как безумная голодная собака. Я поёжился. В такую погоду ехать на какое-то огнестрельное, на морозе скрюченными от холода пальцами писать протокол осмотра, а если, не дай Бог, есть свидетели, то опрашивать их, искать понятых, уговаривая их выйти из тёплых квартир на мороз. Эти стрелки что, не могли тёплую погоду для дуэли выбрать или хотя бы дневное время суток? Идиоты. Если что-то серьёзное, прощай, тёплая постель, здравствуй, холодная ночь, нервотрепка, а в лучшем случае, кошмарный сон на раскладушке в неотапливаемом кабинете. Я вздохнул, побросал чистые листы в папку, надел свой тулупчик и перчатки и побрёл в дежурную часть. Дежурный В накинутой на плечи шинели кому-то уже докладывал о стрельбе, постовые, зашедшие в отделение погреться, весело балагурили, рассказывая друг другу старые анекдоты. – Кирилл, водитель в машине. Сразу отзвонись с места, мне докладываться надо. «Отзвонюсь, отзвонюсь», – зло подумал я. А чего я, собственно, дуюсь? Дежурный-то не виноват, что там в кого-то пальнули, у него своя работа – обеспечить мою доставку на происшествие и передать информацию руководству. А у меня, увы, своя. Но меня никто и не заставлял идти на работу в милицию. Неизвестно, где бы я сейчас был, если б шесть лет назад всё-таки доучился в медицинском институте. Может, точно так же дежурил бы где-нибудь в больнице и бегал бы по вызову медсестры к какому-нибудь отдающему концы больному. Всё время должен кто-то дежурить, к сожалению, без этого нельзя. Уазик урчал, выплёвывая в морозный воздух клубы белого пара. Я сел рядом с водителем, и машина тронулась. – Вася, ты подробности знаешь? – Да нет. Позвонил мужик, сказал, у дома гражданин лежит, за живот держится. Подошёл, думал, плохо, а тот весь в крови. Стонет, говорит, застрелили. – Ну, раз говорит, значит, ему ещё не очень плохо. |
