— «Скандалы Ламонта».

— Терпеть не могу это шоу, — она взяла пульт, — устраивают склоки в эфире и гордятся этим! Надеюсь, ты не против, если я…

— Подожди! — быстро сказала я, а камера между тем снова вернулась к ведущему, и за его спиной вновь можно было увидеть Кэсс. Она улыбалась кому-то и качала головой, а я подумала о маме, как она сидит сейчас перед экраном и улыбается в ответ.

— Кейтлин? — позвала Коринна, внимательно изучая мое лицо. — Что ты там увидела?

— Это моя сестра, — тихо сказала я.

— Где?!

— Вон там. У стены, в бежевом свитере.

— Ты серьезно? — Коринна подошла чуть ближе к телевизору. — Ну ничего себе! Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра.

Действительно. И это было странно, ведь Кэсс была частью меня, но тем не менее я никогда не упоминала о ней. Что бы она подумала, если бы сейчас могла увидеть меня, сидящую в незнакомом ей месте с незнакомой ей девушкой? Я вспомнила о другой Кассандре, то, в чью честь назвали мою сестру, провидице и предсказательнице. Может, и моя сестра могла видеть свое будущее, и в нем были лишь Адам, Нью-Йорк и «Скандалы Ламонта»?

— Это так странно, — Коринна повернулась ко мне. — Она очень похожа на тебя. Знаешь, она могла бы быть тобой!

Камера отъехала назад, и лицо Кэсс исчезло, но я все еще видела его перед собой.

— Да, я знаю.

* * *

Я знаю, как сильно Роджерсон ненавидел ждать. Единственный раз, когда он вышел из себя при мне, случился, когда Дейв назначил встречу у себя дома и появился только через полчаса. Роджерсон всегда был пунктуален и требовал этого от других, так что без пятнадцати пять я уехала от Коринны, и у меня как раз были десять минут, чтобы спокойно доехать до дома и вовремя встретиться с ним. На светофоре у школы пришлось остановиться, и я уже начала нервно поглядывать на часы, как вдруг увидела Рину — её машина стояла невдалеке от моей. На пятом уроке она не появилась, но пропускать уроки и приходить на тренировки было в её стиле. В этом, несмотря на все недостатки, назвать Рину безответственной было невозможно. Глядя на нее в окно, даже на расстоянии трех машин, я поняла, что с подругой что-то не так. Она курила, стряхивая пепел в окошко нервными движениями, вытирала глаза каждые несколько секунд и без конца приглаживала волосы руками. В какой-то момент она замерла, а затем её плечи начали вздрагивать, и стало ясно — она плачет.

После каждого «кризиса», как она сама называла это, будь то разрыв или ссора, Рина садилась в машину, включала радио и ехала куда глаза глядят. Обычно её маршрут пролегал по всему городу, она объезжала все места, где раньше жила, приезжала на озеро и оставалась там на какое-то время. Не то что бы она конкретно куда-то направлялась, просто, как мне думалось, она пыталась сбежать от проблемы — и от всех, кто мог увидеть её слабой. Впрочем, я в число тех, от кого Рина бежала, не входила, поэтому часто была рядом с ней, на пассажирском сиденье, оглушенная «Люблю-тебя/Да-пошел-ты» песнями. Я была нужна ей сейчас — но также меня ждал и Роджерсон, на встречу с которым я уже едва успевала. Рина не видела меня, и, когда движение возобновилось, она резко нажала на газ, и ее машина сорвалась с места. Скорее всего, она направлялась на озеро.

Она справится без меня, подумала я, но представив её дрожащие плечи и руки, беспрестанно пробегающие по волосам, я поняла, что не смогу вот так просто поехать домой. Я поехала за ней, подрезав какую-то пожилую женщину, гневно засигналившую мне вслед.

— Рина! — крикнула я, опустив стекло, когда оказалась невдалеке от нее, но радио в её машине играло слишком громко, чтобы подруга могла меня услышать.