Сверху свалился камень, ударившись о скалу, увлек за собой другие. Джеймс насторожился.

— Кто там?

Он поднял глаза к кромке каньона. Тишина. Черные тени казались живыми. У него было ощущение, что за ним наблюдают. По склону скатился еще один камень, и опять все стихло. Там, наверху, кто-то шел по самому краю.

— Эй, покажись! — Ему казалось, он сходит с ума — как в тот год, когда исчез Джейк. Тогда он снова и снова возвращался на это место, осматривал каждую расщелину.

Опять упал камень. На кромке каньона закаркала ворона, и Джеймс подумал: может, это она столкнула камень. Спланировав вниз, ворона полетела вдоль каньона. Джеймс стукнул коня пяткой по крупу, и тот послушно двинулся вперед.

Возле груды камней лежали чьи-то кости. В горах все время находишь то мертвого кролика, то лося, то корову. Однако, увидев останки именно здесь, Джеймс занервничал. Присмотревшись, он разглядел клочья шерсти, серой с коричневатым отливом. Волк.

Медленно спешившись, он склонился над скелетом. Запаха не было — до него здесь уже побывали вороны и канюки. Обычно он до падали не дотрагивался, но на сей раз достал нож и отрезал левую переднюю лапу, от которой остались лишь голые кости да когти. Он был рад, что это оказался дикий зверь. Работая ножом, он думал о волках, об их свирепом нраве, и его больше не тревожила мысль, что кто-то за ним подсматривает.

Джеймс убрал нож, сложил кости в висевшую на седле сумку. Ему вспомнилось, что неподалеку отсюда полтора столетия назад сошлись в смертельной рукопашной схватке вожди племен шошонов и кроу, решая, кому должна принадлежать эта земля. Победа осталась за вождем Вашаки, и он, воздавая дань храбрости поверженного врага, вырезал из груди мертвого противника сердце и съел его.

Дейзи любила этот рассказ о силе, полученной от других. Эта легенда и ей самой придавала смелости, когда им доводилось ночевать в горах. Дейзи научила детей произносить слово «Вашаки», если им вдруг станет страшно. Джеймс знал, что, когда она вырезала свои медальоны, ее, среди прочего, вдохновляла вера в могучих духов здешних мест.

Удар ногой, и вниз покатился камень, за ним — еще один. Страж отошел от края обрыва. Он называл себя Стражем, потому что его задача — охранять то, что по праву всегда принадлежало ему.

— Покажись! — крикнул ему ковбой.

Вот что я тебе покажу, подумал Страж и сложил пальцы в фигу. Он постоял еще, глядя, как ковбой отрезает лапу у мертвого волка, а когда тот поехал дальше, собрал свои вещи и тоже тронулся в путь.

Сейдж подвозили женщина, возвращавшаяся с работы домой, водитель грузовика, который вез кур, страховой агент на «форде». Останавливалась примерно одна машина из десяти.

Страховой агент показался ей странным: строгий костюм, явно неуместный, учитывая, что все его потенциальные клиенты ходят в рабочих комбинезонах, и волосы крашеные — Сейдж обратила внимание на их необычный оттенок, а на висках и в проборе была видна седина. Его старания выглядеть моложе вызывали у нее смех и в то же время жалость.

Но от жалости не осталось и следа, когда Сейдж увидела, что он ведет машину одной рукой, а другую держит между ног. Она поняла: это один из тех извращенцев, о которых предупреждала мать. В панике она схватилась за ручку, и дверца распахнулась на полном ходу. Тут уже испугался водитель. Сейдж попросила высадить ее у следующего дорожного указателя, сказав, что туда через десять минут подъедет отец.

И вот теперь она стоит одна на обочине. Восемь часов вечера, а на дороге ни единой машины. Холодно, у нее замерзли ноги и руки. Ребенок пошевелился, пнул ножкой прямо по мочевому пузырю.