|
В это время Ясмалея заворочалась, подыскивая позу поудобнее, а потом вылила себе в стакан остатки сока. Изюм давно закончился. Внезапно Сайла поднялась: — Вставай, Ясмалея, нам надо срочно осмотреть тебя. — Опять? Вы ведь уже занимались этим четыре или пять дней назад. — Пять. И теперь снова повторим это. — Она обратилась к Джеслее: — В доме есть подходящая комната? — Конечно. Пойдем. — К матери возвратилось ее обычное спокойствие. Тронутая необычайным рвением Сайлы, она поднялась и двинулась вперед со своеобразной грацией. — Ведь у тебя уже есть какое-то предположение, это видно невооруженным взглядом. Я очень рада. Ведь кто-то должен думать — не Ясмалея же? Ну да горбатого могила исправит. — Она на секунду остановилась и, повернувшись к Сайле, шепотом спросила: — А на ней нет никаких заклятий, как на моей бедной старшей девочке? — Церковь не признает колдовство и ведьм. Это просто сказки. Джеслея побледнела. — Ты просто не знаешь, с чем имеешь дело, — сказала она взволнованно. — Церковь не единственный источник правды — ведь она оказалась не в силах спасти мою первую дочь. — На этот раз мы приложим все усилия. Если тут и замешана ведьма, ей не удастся провести нас. Сайла пожалела, что пообещала так много: перед глазами встал образ Жнеи в порыве торжествующего злого смеха. Чтобы прогнать его, потребовалась вся воля. Наконец они вошли в дом. Сайле еще не приходилось встречать такой своеобразной архитектуры. Массивные деревянные колонны поддерживали поперечные балки, которые, в свою очередь, служили опорой высокой крыше. Внутри дома вообще не было стенок, которые могли бы служить дополнительной поддержкой, поэтому крылья были снабжены двойным количеством колонн. Как внутри, так и снаружи дом был отделан легкими деревянными панелями, но на внутренних стенках они были полированными. Сайла была удивлена — вся конструкция показалась ей непрактичной: ведь одной искры достаточно для того, чтобы все сгорело дотла. Решив не теряться в догадках, она поинтересовалась у старой женщины о предназначении такой необычной конструкции. — Да, такой дом, конечно, уязвим для огня, — ответила Джеслея, — но зато предохраняет от землетрясений. Иногда колонны сильно шатаются, но никогда не падают. Но вот они вошли в небольшую светлую комнату. В одной из стен был встроен маленький камин, в стене напротив — окно, чем-то напоминающее одно из окон апартаментов Капитана. Стол, стоявший в середине комнатки, был завален швейными выкройками, шкафы, располагавшиеся по периметру, — одеждой, нитками и материей. Несмотря на протесты, Ясмалея вскоре была раздета и лежала на столе. Она все еще продолжала возмущаться, когда молодые Жрицы занимались осмотром. Однако это были только цветочки. Когда Сайла приказала предоставить ей некоторое количество мочи, только удивительные способности Джеслеи к убеждению помогли добиться желаемого результата. Когда Жрицы закончили, Джеслея по сигналу Сайлы быстро вытащила поспешно одевающуюся дочь за дверь, посулив ей мятного чаю с медом. Девушки остались одни. Оглянувшись по сторонам, Сайла прошептала: — Ну, что скажешь? Ланта была неумолима: — Все, как говорила Джеслея: ребенок растет не по дням, а по часам. Еще слишком много вод. Из меня плохая целительница. — Нет, целительница из тебя прекрасная. Но, похоже, мы встретились с чем-то очень необычным. Ты правильно описала все симптомы. Аббатство Ирисов упоминало о подобном случае. Сахарная болезнь. — Но Джеслея — хорошая мать. Если бы в семье была сахарная болезнь, она не отходила бы от детей ни на шаг. Сайла кивнула: — В известном нам случае все закончилось трагично. Болезнь проявилась только во время беременности. Мы догадались об этом слишком поздно, когда мать и ребенок уже были мертвы. |
