|
Однако это вскоре прошло. Такая жизнь была возможна, она могла даже представить ее себе. Однако у Доннаси Тейт были свои требования. Более того. Обязательства. Малый Пес взял ее руку и положил на кожаную куртку. Захваченная своими мыслями, Тейт даже не помнила, как подошла ко входу в шатер. Куртка висела на шесте, проходившем через рукава. Кожа была непередаваемо мягкой и такой белой, что блестела на солнце. Ворот, спереди и сзади, был сделан так, чтобы задерживать дождевую воду. Каждая полоска заканчивалась круглым, отполированным агатом. Камни были огненно-красного и белого цветов. Все они были просверлены, и сквозь отверстия были продеты полоски кожи, завязанные узлом. По обеим сторонам груди было вышито желтым бисером солнце с лучами. Свободной рукой Тейт приподняла куртку, чтобы осмотреть спину. Там разными оттенками зеленого была изображена стилизованная ящерица. Малый Пес радостно улыбался. — Это работа лучшего дубильщика из Звездочетов. Сделал ее из шкуры антилопы, которая принадлежит мне. Если ты надолго останешься у нас, то я сделаю такую же куртку и для тебя. Когда Тейт обернулась к нему, то заметила в улыбке тончайший намек. Тейт не хотела, чтобы их отношения зашли так далеко. Она ответила: — Если мы столько здесь пробудем. Удовлетворенный, он произнес: — Хочешь посмотреть на наших коней? Я бы хотел показать тебе моего любимца. Не думаю, что кто-нибудь сможет обогнать Шомпола. Тейт остановилась. — Что? Рот мужчины приоткрылся от неожиданности. — Я сказал, что мой конь сможет обогнать твоего. — Имя. Как ты назвал его? Малый Пес расслабился. — Шомпол. У наших лошадей древние имена. Как и у людей. У моего отца было шесть Шомполов. У деда и того больше. Когда один умирает, следующий получает его имя. — А… — Тейт снова горько разочаровалась. Опять этот сумасшедший жестокий мир вызвал в ней воспоминания о ее собственном времени, ее собственном мире. А затем разбил вдребезги затеплившуюся было надежду. Тем не менее эта боль заставила ее еще сильнее сосредоточиться на выяснении родины Додоя. Тида посчитала, что черная кожа не стоит особого внимания. Раньше этого никогда не случалось. Она с головой погрузилась в расспросы, интересуясь в первую очередь легендами Звездочетов о прошлом. — Ах, да. — Открывая ворота загона, Малый Пес не заметил переживаний Тейт. К тому моменту, когда он повернулся, ее лицо уже снова выражало спокойный интерес. — Налатан расспрашивает людей об этом, — сказал он. — Орион говорил ему, что наши легенды рассказывают о странных людях. С разным цветом кожи. С разным цветом волос. Даже с разными глазами, если это можно себе представить. Когда торговец сказал, что ты черная, я думал, просто темная, как Большой Пес или Ящерица. Тейт все еще достаточно хорошо контролировала свой голос: — Большой Пес и тот, другой, похожи на меня? Взгляд Малого Пса стал смелее, его смех был слегка неприятным. — Думаю, нет. Они мужчины. — Оглядевшись, он указал на коня. — Цвета Бродяги, точно. Когда он вновь взглянул на Тейт, выражение его лица изменилось. В его взгляде она почувствовала силу. Поведение теперь стало вызывающим. Он произнес: — Все знают, что ты хочешь вернуть Додоя в его племя. Он не такой уж темный; почему для тебя так важно, что они темные? Ты будешь сильнее любить его, если он станет темнее? Или меньше, если ты сама вдруг станешь белее? Это были старые вопросы. На самом деле она все чаще и чаще задавала их себе. Действительно, одной из страшнейших опасностей расизма в ее мире было то, что он отравлял ум своих жертв подозрениями так же наверняка, как и оскорблял их. Но если идеалом было беспрекословное согласие, то почему же Налатан задавал вопросы? Он не был обеспокоен судьбой Додоя. |
