|
— Да ведь любое устройство должно износиться за такое время, Мэтт. Любое. — Только не те, что работают в режиме ожидания. Они заряжают конденсаторы большой емкости и замирают на месяцы, может, на годы. Немного энергии, чтобы восполнить утечки, — и система готова к работе. — А эти лампы? Ни одна ведь не может гореть столетия. Конвей кивнул: — Для меня это тоже загадка. К ним подошла Сайла. — Пойдем, Учителя не могли умереть, охраняя волшебные каменья и стекло. И — послушай — удары тарана уже звучат по-другому. — Она права. Нам надо спешить, — согласился Конвей. Коридор заканчивался широкой, уходившей вниз лестницей. Группа спустилась по ней в следующее помещение, похожее на большую аудиторию. Вся комната была заставлена столами, каждый из которых венчал пустой видеоэкран. Безупречно ровные ряды столов тянулись от стены до стены. Внизу сужавшейся комнаты они почтительно упирались в огромный безмолвный белый экран. Несколько открытых дверей вели в тускло освещенные коридоры. Тейт схватила Конвея за руку, указывая вниз. — Там, прямо напротив нас. Видишь, свет выбивается из-под запертой двойной двери. Раздался спокойный голос Сайлы: — Учителя. Они ждут нас. — У Конвея по спине пробежали мурашки. С оружием наготове они спустились вниз. Неловко перехватив «вайп», Тейт потянулась к ручке двери. Оттеснив ее в сторону, первым вошел в комнату Налатан. В маленьком кабинете за огромным деревянным столом, ссутулившись в обитом тканью кресле, сидела маленькая фигурка. На ней было черное платье служительницы Церкви с вышитой золотом буквой У слева на груди. В поднятом капюшоне платья виднелась высохшая мумифицированная голова. Потускневшие седые волосы обрамляли обтянутые кожей щеки. Веки смежил вечный сон. Узкие губы слегка раскрылись, обнажив безупречно белую полоску зубов. Скрещенные руки лежали на коленях. Кисть одной руки была разжата, и сквозь почти прозрачную кожу виднелись кости. Высохшие согнутые пальцы напоминали когти. На столе лежал лист пожелтевшей бумаги и черная пластмассовая ручка. Обойдя Налатана, Сайла взяла со стола бумагу. Выцветшие буквы едва виднелись на желтоватом фоне. Быстро просмотрев бумагу, Сайла протянула ее Тейт. Со стороны этот жест выглядел очень торжественным — одна Жрица передавала другой древнюю святыню. Тейт начала читать вслух: «Читающего эти строки приветствую из дома Учителей. Я — последняя из них. Уже несколько лет, как ни одна из моих сестер не возвращается домой. Иногда мне кажется, что я слышу их голоса, и каждый раз понимаю, что это ошибка. Часто я слышу свой собственный голос, и я плачу, когда эхо убегает от меня, покидая меня в моем страшном одиночестве. Когда-то я надеялась, что сестры вернутся. Теперь я боюсь этого больше всего на свете. Это бы означало, что кто-то из нас не выстоял и выдал тайну нашего дома тому, кто проводил Чистку. Кто бы ты ни была, я молюсь в надежде, что ты истинный Цветок. Есть в Церкви те, кому известно, что это место существует, но они не знают, где оно. Даже мне, последней хранительнице, не дано знать, кому доверена тайна нашего местонахождения. Вырывшие эти непроходимые пещеры и создавшие эти ужасные смертоносные машины уже давно умерли. Как бы они страдали, увидев, что мы сделали с их творением. Я надеюсь лишь, что больше не придется использовать губительную силу лазеров. Но Учителей надо было охранять от всего, что представляло для них угрозу. Величайшая ирония в том, что наше тайное достояние включает необходимость в разрушительной силе оружия. Воистину невежество причиняет человеку массу неудобств. И беда в том, что он стремится превратить свои временные преходящие обстоятельства в вечные незыблемые догмы. Через многие поколения после нас Учителя могут возродиться. Мудрейшая и преданнейшая из сестер должна решить, готова ли почва для того, чтобы туда заронить семя. |
