Вот честно, я даже шаг сделал к нему, так захотелось врезать по-человечески. Дед, похоже, понял, что перегнул палку, поэтому выставил перед собой руки и уже серьёзно затараторил:

— Не гоношись, всё нормально. Муж службу несёт, только через седмицу вернётся. А девку жалко, хорошая она. Пусть ей повезёт. Ей дитя нужно, как глоток воздуха утопающему.

Этот старый паразит, видя, что я начал успокаиваться, добавил:

— Ты уж постарайся, чай не сотрешь.

Махнул я на него рукой и отправился к раненым. Вчера так и не дождались местного доктора, а перевязки надо делать.

Не успел снять бинты старшему из казаков, как раз дожидался, пока чуть размокнет подсохшая корка (полил место ранения кипяченой водой, предварительно растворив в ней таблетку фурацилина), когда за дверью поднялся шум, и в комнату вломился представительно одетый мужчина. Сопровождала этого дядьку целая толпа женщин во главе с женой Антона Ивановича. Это оказался местный врач. Когда этот дятел полез немытыми руками к ране, я чуть не пристрелил дурака. Отвык уже от подобного, ведь в первую очередь я приучал всех окружающих к элементарным вещам. Думал, что здесь предстоит снова заниматься тем же, но нет. Оказывается, доктор не собирался лезть грязными руками куда не следует, имеет понятие о санитарии. Его просто заинтересовало, почему повязка мокрая. Вот и хотел убедиться, что не ошибся. Я ему, конечно, поверил. Но при этом убедил доктора, правда, при помощи Антона Ивановича, не мешать мне делать перевязки. Когда сниму бинты, тогда пусть смотрит рану, но не трогая руками. Если всё-таки решит дотрагиваться, пусть тщательно моет руки с мылом и обработает спиртным…

Доктор оказался неконфликтным и согласился на выдвинутые условия, а потом засыпал вопросами.

Сначала — для чего и чем размачиваю. Объяснил, для чего. А вот с ответом, каким препаратом я развёл воду, получился затык. Хрен его знает, из чего состоит этот фурацилин. Отмазался тем, что родственник-врач поделился медикаментами перед дальней дорогой. А что из чего сделано — не объяснял. Рассказал, как пользоваться, и на этом все.

Следующие вопросы последовали в отношении зеленки. Этот препарат ему оказался знаком. Он вызвал у доктора сильное недоумение. Ему было непонятно, зачем мазать вокруг раны краской.

Он очень возбудился, узнав, что от воздействия зеленки гибнут микроорганизмы.

А обработка раны перекисью вызвала новый вал вопросов. Утомил он меня напрочь. Двадцать раз объяснял ему, что я — не врач, и не знаю, что, как и почему. Давил на то, что как показали и научили, так и делаю. Никаких тайн в области медицины я не знаю.

Благо, у меня хватило ума не засветить при нем кучу имеющихся у меня таблеток. Вот где замучил бы вопросами. И так утомил неслабо. Еле отделался от этого фаната медицины. В итоге, этот монстр в человеческом обличьи выцыганил у меня таблетку фурацилина, и успокоив родных раненых казаков, убыл обратно, а я вздохнул с облегчением. Я хоть и понимаю важность медицины, и открытия новых препаратов только приветствую, но к такому напору оказался не готов. Слишком было много этого доктора для меня. Тяжело с таким общаться.

После завтрака мы закрылись с дедом Иваном у меня в комнате и занялись разбором трофеев. Нужно избавляться от этого всего и переводить эти активы в денежное выражение. Есть у меня мысли, куда их потратить. Скоро война, которая всегда бесила меня своей нелогичностью, хочу поучаствовать. Я рассматривал отрез шёлка и хотел оставить его на подарок неведомой девчонке, приходившей ночью. Или может золотую побрякушку какую-нибудь приготовить? Именно в это время в мои раздумья вмешался дед Иван.

— Не вздумай ничего дарить. Баба — дура, возьмёт. И даже пофорсит, пока муж не вернётся. Плохо будет, если он узнает, поэтому не надо делать глупостей.