Так-то дед прав, но и без подарка оставить как-то будет не по-людски. Вон сколько бабского счастья валяется. Тканей хватит полсела одеть.

— Тогда поступим по-другому. Давай шёлк отдадим бабам, пусть разделят между собой. Так и той, которой нужно, достанется. — Сказал я, упрямо настаивая на своём.

Дед на это только плюнул:

— Вот ты дурак. Давай, забирай, что себе оставишь. Остальное отправим на продажу. Нечего тут дурью маяться и всех счастливыми делать. Тебе ещё как-то устраиваться надо. Так что не изображай из себя мецената.

Из трофеев я оставил себе немного. В первую очередь, саблю и кинжал. Я просто не смог расстаться с этими вещами. Это очень достойное оружие. Ещё приличный рулон шелковой ткани. Будет из чего пошить белье. Положил глаз на довольно объемный мешочек чая и разнообразных специй, расфасованных по кулькам. Мне пригодится это разнообразие при том образе жизни, который я буду вести со временем. Больше ничего интересного не обнаружил. Поэтому остальное тоже пойдёт на продажу.

Вещи, которые я притащил из другого мира, тоже перебрал и сложил более компактно. Из них ничего продавать не буду, все сгодится.

Единственное, спросил у деда о покупателях драгоценностей и драгоценных камней. Хотелось бы поменять все это на живые деньги, которые в ближайшее время понадобятся очень в немалых количествах.

Дед как-то остро на меня глянул и ответил:

— Будешь встречаться с серьёзными людьми, им и предложишь. Они дадут хорошую цену, без обмана.

— Когда это ещё будет? А деньги уже скоро могут понадобиться, — со вздохом ответил я старику.

— Через семь дней и встретишься. Их уже известили, и они откликнулись. В дороге уже. А это время советую прожить здесь. Успеешь ещё по миру побегать.

Собственно, дед прав. Некуда мне пока торопиться. Да и на продажу трофеев понадобится немало времени. Поживу пока здесь, раз не гонят.

А старик, тем временем, перевёл разговор на другую тему. Он, кивнув на саблю, спросил:

— Пользоваться-то умеешь, не порежешься?

Схохмил на свою голову, ответив:

— Не знаю, не пробовал еще. Может, и умею.

Надо было видеть его глаза, когда он услышал подобный ответ. Меня, между тем, понесло:

— Где тут есть подходящее место? Сейчас и попробуем. А то может и правда не нужно мне такое оружие?

— Пойдём, покажу, — как-то неуверенно ответил дед и добавил:

— Ты, если саблю в руках не держал, может палкой какой помашешь? А то вдруг ещё покалечишься?

— Нет уж, пробовать — так настоящим ножиком, — продолжил прикалываться я.

— Какой тебе ножик, дурень? У тебя в руках настоящее оружие, оно шуток не понимает и наказывает самоуверенных болванов.

Он, как-то даже жалеючи на меня поглядел, и спросил:

— Может всё-таки палкой, а?

Я сделал морду лица самоуверенней и ответил:

— Нет уж, хочу настоящей саблей помахать. Вдруг у меня получится?

На этом наш разговор закончился, и дальнейший путь прошёл в молчании. Привел меня дед на задний двор, где была очень подходящая площадка для задуманной проверки умения. Подозреваю, что именно здесь и тренируется местный молодняк владению подобным оружием. Сделал я такой вывод из-за двух пацанов лет десяти, с упоением лупивших дубовыми палками по толстым деревянным столбам, вкопанным в дальней от дома стороне площадки.

Дед тут же на них шикнул и велел отойти в сторону, отдохнуть, а мне сказал:

— Пробуй, только аккуратно, это не игрушки.

Я кивнул в ответ, взял саблю в руки, обнажил, и отдав ножны старику, отправился на середину площадки.

Когда-то в другой жизни дядька Тимофей пытался научить меня интересному комплексу работы с саблей под названием «Осенний лист».