— Прости, — холодно извинился он и выключил передатчик.
Конечно, это было нетактично с его стороны, но почему же она должна быть такой недотрогой?!
Ничего. Ему предстоит еще много работы. Эракоум обещала, что в этот час она будет находиться на Утесах Разбитых Кораблей, потому что ее группа собиралась держать путь на север вдоль побережья из их лагеря прежде, чем повернуть внутрь континента. Вскоре он должен будет попасть в зону действия ее передатчика. Самолет Янники уменьшался в поле его зрения, направляясь на ее собственные поиски, Хью установил инерциального автопилота и откинулся на ремни безопасности, занявшись еще одной проверкой приборов. Делал это он механически, поскольку знал совершенно точно, что все было в порядке.
Небесный свод давал огромную перспективу. Внизу находились холмы среди колоссальных пятен теней, то тут, то там пересекаемых серебристой нитью, которой была река либо же вздымавшиеся вверх пропасти и крутые откосы. Полусфера — Кольцевой океан — заливал восточный горизонт серебристым светом. На западе в небесах еще были видны следы двойного солнца. А над головой — фиолетовая темнота, и все больше появлялось звезд — с каждым ударом сердца. Он увидел две луны, достаточно близко, чтобы видеть их освещенные ржаво-белые диски с двух сторон, он узнавал и другие, которые для глаза были просто яркими точками — по их положению, когда начинался их дозорный путь среди созвездий. Ниже над морем тлел Арго… нет, сиял, потому что его облака заливал дневной свет, и полосы сияния разбрасывались над темно-красным. Язон нависал совсем близко, с угловым диаметром, превосходившим двадцать угловых минут, и тем не менее у Хью возникли затруднения в обнаружении его среди этого сияния.
В поле зрения возник берег. Он активировал детектор и начал планировать. Индикаторная лампа вспыхнула зеленым — есть контакт. Он поднял самолет повыше, до трех километров. Частично это было вызвано тем, что он должен был сконцентрироваться на мозговом контакте и ему нужно было достаточно пространства, чтобы не совершить ошибки при пилотировании; частично — для того чтобы держаться вне пределов видимости и слышимости для туземцев, чтобы его присутствие не влияло на их действия. Установив контакт, он приладил себе на голову приемный шлем — он весил не слишком много — и включил его. Передающий, усиливающий, трансформирующий, смешивающий события жизни Эракоума с его собственными, как и нервную систему.
Никоим образом он не запрашивал сознание дромида. Передача и трансляция были отнюдь не примитивными. Всю свою сознательную жизнь он проводил в попытках добиться возникновения удовлетворительного чувства товарищества с существами иных видов, после долгого терпеливого общения с отдельными индивидуумами обоих видов он едва только начал интерпретировать информацию, которую собирал. Скорость мыслительных процессов туземцев не столько помогала — из-за повторов — сколько была дополнительной помехой. Используя грубую аналогию, представьте себе, что пытаетесь уследить за быстрым и почти неслышимым разговором, пропуская множество слов, на языке, которым вы не вполне владеете. В самом деле, ничто из того, что воспринимал Хью, являлось не словесным, а зрительным, звуковым комплексом чувств, включая внутренние, вроде чувства равновесия и голода, и смутные намеки на чувства, которыми, как думал Хью, он не обладал.
Он видел проносящуюся под ним землю, кустарники, склоны, звезды и луны поверх острых горных кряжей; он ощущал их разнящиеся контуры и строение, как стопы при ходьбе; он слышал их многочисленные глухие шумы; чуял их богатство; впечатлений было множество, большей частью слабые и мимолетные, но отдельные, самые сильные и могучие, отрывали его от себя, бросая вниз на землю к одиночеству находящегося там, внизу, существа.
Самой ясной эмоцией, поскольку его гланды таким образом стимулировались, была решимость. |