— Да, конечно. — Он подошел к бару. — Хочешь выпить? — предложил он.

Она раздумывала несколько секунд.

— Вина.

Он принес стакан. В правой руке у него был зажат другой стакан с неразбавленным виски, и он тут же принялся за него.

— Я чувствовал, что Эракоум умирает, — сказал он.

Янника взяла стул.

— Да, и я чувствовала, что А’и’ач получил раны, которые могут оказаться смертельными. Присаживайся, пожалуйста.

Хью так и сделал, тяжело присев напротив нее. Янника пила небольшими глотками, он же выпил все одним залпом. Новоприбывшие на Медею всегда предпочитали вино и очищенный спирт, заметно отличавшиеся по вкусу от пищи. Поэт сделал этот факт отправной точкой для пробирающей дрожь поэмы об изоляции. Ее отправили на Землю вместе с другими сообщениями, и через столетие пришел ответ, когда никто уже не мог и представить себе, что же такого колонисты видели в этом.

Хью пожал плечами.

— Ладно, — произнес он хмуро. — Нам следует сравнить записи, прежде чем они станут забываться, а завтра можно повторить, когда у нас будет возможность поразмыслить. — Он потянулся к записывающему устройству и щелчком включил его. Когда Хью произносил контрольную идентификационную фразу, тон его оставался хмурым.

— Это лучше всего для нас обоих, — напомнила Янника ему. — Работа, логические размышления, то, что удерживает от кошмаров.

— И это было совершенно… хорошо! — чуть решительнее произнес он. — Давай попытаемся реконструировать случившееся.

— Аураниды отправились вслед за светлячками, а дромиды — вслед за ауранидами. Ты со мной оказался свидетелем столкновения. Конечно, мы надеялись, что не окажемся… полагаю, ты молился на это, а?… Однако мы знали, что здесь во многих местах царит гостеприимство. И шок, от которого нам повышибало мозги, случился из-за того, что наши личные туземцы сошлись в схватке, будучи на связи с нами.

Янника прикусила губу.

— И, что еще хуже, — продолжила она, — они искали ее, оба. Это было вовсе не случайное столкновение, это была дуэль. — Она подняла глаза. — Ты никогда не говорил Эракоум, либо другому дромиду, что мы также связаны с ауранидом, не так ли?

— Да, конечно, не говорил. Как и ты ничего не говорила своему аураниду насчет моей связи. Мы оба хорошо понимаем, что бы означало оглашение подобного для нашей программы исследований.

— И у остальной части персонала станции слишком ограниченный объем словарного запаса, на обоих языках. Очень хорошо. Но я могу рассказать тебе, что знал А’и’ач. Я не осознавала, что он делает, пока не началась драка. А затем он проник в переднюю часть своего мозга, заорал на меня, не словесно, но в этом нельзя было ошибиться.

— Давай признаемся, чего же мы не хотим, мой дорогой. Мы являлись не просто приемниками от наших туземцев. Мы были и передатчиками с обратной связью.

Он поднял бесполезный кулак.

— Что, черт побери, могло передавать обратное, сообщение?

— Радиолучи, с их помощью мы связывались с нашими объектами наблюдения. Индуцированная модуляция. Мы знаем о подобном из примера с личинками светлячков… и, несомненно, есть и другие примеры, о которых мы никогда и не слышали… как можем мы знать все о целом мире? Мы знаем, что медеанские организмы могут быть чрезвычайно чувствительны к радио…

— М-м-м, да, ужасающая скорость медеанских животных, основные молекулы, которые более неустойчивы, чем аналогичные соединения в нас… Эй, подожди-ка! И Эракоум, и А’и’ач лишь поверхностно понимают английский.