Пираты решили переждать, и в океан выходили лишь отчаянные авантюристы. Возвращались немногие. Часть судов имела такие пробоины, что едва дотягивала до спасительной гавани.

Сюда, к счастью, тварь еще ни разу не заплывала. Чаще всего демон охотился у восточных островов архипелага и на торговых путях вдоль зингарского и аргосского берега… Киммериец остался доволен рассказом разбойника. Его план оказался верен. Подходить к Черному острову надо лишь с севера. Слуга, стерегущий эту границу, хозяина об опасности уже не предупредит.

Пират остановился возле невзрачного двухэтажного дома, сложенного из каменных блоков. Узкие, как бойницы, окна, деревянная массивная дверь, крыша покрыта соломой, — здание имело унылый серый цвет и производило тягостное впечатление. Паблио никогда не считался бедняком, но и демонстрировать свое богатство в Алом Тортаже не принято. Грабителей и убийц здесь больше, чем в любом крупном городе Хайбории. Хотя с подобными людьми на острове не церемонятся: варвар не раз был свидетелем, как пойманного на месте преступления вора топили в бухте. Руки и ноги связаны, на шею камень — и на дно! Все просто, спокойно и без особой озлобленности. Закон есть закон. Его должны соблюдать и матросы, и капитаны. Если у тебя возник с кем-то спор, решай свои трудности в честном поединке один на один…

Северянин в дни бурной молодости дрался в Тортаже трижды. С тех пор много воды утекло… Толкнув дверь, Конан вошел внутрь. В помещении горели два факела, и рассмотреть обстановку труда не составило. Несколько деревянных скамеек у стены, в правом углу большой стол, а слева полки с глиняной посудой и замысловатыми инструментами. На массивном стуле сидел мужчина лет семидесяти. Густые темные волосы с обильной сединой, покладистая борода, небольшой прямой нос и удивительный лукавый блеск в глазах, — сколько киммериец помнил Паблио, он всегда был таким. Его возраст выдавала лишь дряблая шея и многочисленные морщины. Рядом со стариком расположились два молодых человека лет шестнадцати. Судя по одежде и поведению — рабы. Без хороших помощников ремонтировать корабли сложно, и аргосец учил невольников своему ремеслу. Особой жалости к юношам Паблио не проявлял, то и дело, раздавая подзатыльники ученикам.

— А ты все такой же вспыльчивый, — заметил киммериец.

Старик поднял голову, хитро прищурил глаза и сказал:

— Значит, слухи оказались верны, и Амра-лев вернулся в Тортаж?

— Только по делу, — произнес варвар.

— Понятно, — хмыкнул аргосец. — Благодаря чудовищу, я без работы не останусь. Наши трусливые зайцы боятся даже высунуться из гавани. Только такой человек, как ты, мог решиться выйти в океан. «Тигрице», наверное, досталось…

— Ее давно уже нет, старик, — с грустью вымолвил северянин. — Белит и команда погибли. Я на другом корабле.

— Жаль, — вздохнул Паблио. — Отчаянные были люди. Таких теперь не сыщешь. Но раз ты пришел ко мне, значит, в твоем новом судне немало дырок…

— Да, — проговорил Конан. — Одну тварь я убил и хочу закончить дело.

— Наконец-то нашелся смельчак, решившийся бросить вызов чудовищу, — заметил аргосец, вставая. — Пойдем, взглянем на твое корыто.

Несмотря на возраст, старик двигался очень быстро, и воины едва поспевали за ним. Вскоре группа оказалась на причале. На мгновение аргосец замер и уверенно направился к «Кондору».

Он знал здесь все корабли и сразу определил чужака. Быстро взбежав по мосткам, старец обернулся к киммерийцу.

— У тебя хороший вкус. Это судно ничуть не хуже «Тигрицы»!

Спускаться в трюм варвар не стал.