Так было до тех пор, пока он не изобрел спондуликсы.

3

Высшая экономика

Пальцы Нерфболла двигались как у маэстро. Совершая таинственные ритуалы, они порхали плавно, уверенно, властно. Крошили, нарезали, измельчали. Укладывали слоями и намазывали, располовинивали и заворачивали.

Наливая напитки, принимая деньги и давая сдачу, Хонимен наблюдал с восхищением. Нерфболл с мечущимися вокруг лица длинными сальными волосами был прямо-таки заводом по изготовлению сандвичей. Нет, скорее исполнителем-виртуозом. Временами толпа у стойки разражалась аплодисментами.

В «Храбрецах Хонимена» было чисто, но далеко не аккуратно. По отскобленным до кирпича стенам висели многочисленные шаржи на видных жителей городка в непревзойденной манере Нетсуки. Она же разрисовала картинками меню, где различные сандвичи перечислялись по именам: «Шекспир» (ветчина и датский сыр «ярлсберг»), «Синатра» (язык с болонской копченой колбаской), «Пиа Задора» (зефир и мед).

Вдоль стен тянулись исцарапанные узкие столы из ясеневых досок, под которыми выстроились табуреты. В середине зала высилась бочка с маринованными огурчиками, с обода которой свисали на цепочках щипцы.

Нерфболл трудился за длинным широким разделочным столом, перед которым стоял узкий стеклянный ящик, одновременно и отделяющий художника от его поклонников, и служащий поставцом для различных статуэток и талисманов на счастье. Стадо пластмассовых динозавров, бюст Элвиса, керамическая лошадка, которая, как было всем известно, имела особое и таинственное значение для Хонимена.

За спиной у Нерфболла и чуть в стороне, так, чтобы легко было дотянуться, находились все инструменты для его ремесла и сырые ингредиенты. Бутылки с острым кетчупом, тюбики сливочного сыра, острые ножи и микроволновка с двумя отделениями, способные превратить четверть фунта копченой говядины и швейцарского сыра в настоящую амброзию.

Посетители выкрикивали заказы, Нерфболл реагировал с безмолвной стремительностью, Хонимен болтал о пустяках, а ломти хлеба с отрубями, из пшеничной или ржаной муки взлетали в воздух, чтобы приземлиться на разделочный стол в строгом боевом порядке. Полуденные часы бежали быстро, заканчивался еще один день. Постепенно время подошло к трем, и закусочная ненадолго опустела.

Нерфболл вытер руки о фартук и поднял пустой взгляд, будто выходил из комы. Хонимен с неподдельным восхищением хлопнул его по спине.

— Спасибо, Нерф. Ты был, как всегда, на высоте. Думаю, с вечерним наплывом я управлюсь сам. Почему бы тебе не уйти сегодня пораньше? Вот твой заработок.

Из кассы Хонимен достал первый и единственный спондуликс, который месяц или около того назад наспех нацарапал в приступе вдохновения пополам с отчаянием. Старый счет уже совсем истрепался и засалился, но фраза зеленым мелком еще была вполне различима.

Хонимен приготовился совершить повседневный ритуал, который уже казался древним. Он протянет Нерфболлу спондуликс. Нерф приготовит и завернет с собой десять бутербродов. Затем работник отдаст Хонимену спондуликс назад и удалится с сандвичами — товаром, которым гасится этот купон.

Однако сегодня Нерфболл отказался подыгрывать.

— А наличными ты мне заплатить не можешь? — спросил он.

Это Хонимена убило.

— Вот черт, Нерф! Ты же знаешь, что каждый пенни выручки уходит на что-нибудь крайне важное. Я еще не оплатил выпечку за прошлую неделю. Если я буду давать тебе зарплату настоящими деньгами, то пойду ко дну. И где мы тогда оба окажемся? Ты же знаешь, себе я ничего не беру.

— Ага, но ты же владелец. Тебе полагается рисковать и мучиться, мистер Капиталист.

— Нерф… я не могу платить тебе долларами США. Ты возьмешь спондуликс или нет?

Нерф театрально вздохнул:

— Ладно.